Мы, монстры. Книга 3: Зверь
Шрифт:
Гном шагнул вперед, жестом приказал остальным оставаться на месте.
“Глупец, — равнодушно подумал Йен. — Ты лицо мое знаешь. Меня — не знаешь”.
— Шаайенн, — не спросил — утвердительно сказал гном. — Значит… Правда?
Йен остановился, наклонил голову набок. Потом понял: он все еще повторяет за Нивеном, теперь — этот жест. Или — за Ух’эром? За Лаэфом? Кто из создавших его первым начал так делать?
— Каарэй
— Не-а, — ухмыльнулся Йен. — Не скажу, что не пытался, но, как видишь, это в принципе непросто.
— И теперь ты… что? Спасаешь Даар?
— Можно и так сказать, — Йен ухмыльнулся еще шире, еще злее и двинулся вперед.
Гном попятился и выпалил:
— Я — Говр!
Будто это спасет его.
— Молодец! — похвалил Йен, не остановившись.
— Мы не знали, что ты жив!
А это что? Попытка оправдаться?
И совсем уже испуганно:
— Мы можем договориться!
— Не-а, — повторил Йен.
Он все еще ухмылялся.
Он так и не остановился.
Договариваться нужно было раньше. И не с ним. Договариваться нужно было до того, как додумались переть на Даар. И вот это “значит, правда”… Они догадывались, что он может быть жив. И что, они думали, он будет делать, когда их войско попрет на Даар? Стоять в стороне? Прятаться в оборотневых пещерах? Бежать?
Так?! Так он должен был сделать?!
Хватит! Набегался!
Наверное, от того, что он слишком устал, ярость Затхэ все-таки взяла верх.
Йен провел легкий обманный удар.
“Раньше!”
Перехватил секиру на ответном взмахе.
“Надо!”
Коротко ударил коленом под дых.
“Было!”
Рванув за древко, другим его концом — наотмашь по лицу.
“Договариваться!”
А потом — разворот.
Секира снесла гному голову.
“Не со мной”.
Оставшиеся в живых бросились врассыпную. И правильно сделали: остались бы стоять столбами — Йен не остановился бы. Просто не смог бы. А сейчас — немного растерялся, не найдя следующего противника. Успел вдохнуть и выдохнуть, успел взять под контроль ярость. Боль. Обиду.
— Эй! — крикнул им вслед и услышал, как странно звучит
— Эй! — повторил Йен. — Вы раненых забыли! Это такие, у которых еще есть головы, и которые шевелятся…
Оглянулся, будто в поисках. Увидел, как странно смотрят на него подошедшие оборотни. И, кажется, волки тоже. Может, даже виверны подозрительно косились с небес.
"Вы не знаете меня!"
Ярость. Боль. Обида.
Остановиться. Отдышаться. Прийти в себя.
— И механиз… — он снова перевел взгляд на гномов, те были уже далеко и вряд ли слышали. Но Йен продолжил, разве что осекся и исправился. — И обломки свои заберите! Разбросали тут…
Скупо шевельнул раненой — как оказалось, только сейчас почувствовал — рукой, останавливая нескольких волков, рванувших было вдогонку.
— Не надо, — тихо сказал им, несмотря на очередные недобрые взгляды в свою сторону.
Да, противника нужно добить. Но Йен устал. И слишком близко была ярость Затхэ — стояла в горле. Еще капля крови на снегу — вырвется снова.
— У нас тоже много раненых, — объяснил он своим. — Им нужна помощь.
Оборотни — сильны. Они выживают, когда кажется, что выжить невозможно. Он знает: это у них от него.
Раны оборотней мгновенно зарастают.
Если, конечно, они не смертельны.
***
Падая с облака, Ух’эр взмахнул рукой — якобы, чтоб удержать равновесие. На самом деле — незаметно накинув пелену на Даарена, которого и без того спрятал лучше некуда.
К назойливому человеку у него потом будет отдельный разговор. Человек будет страдать, долго и много, но для этого Ух’эру нужно набраться сил. И найти время. И желательно спровадить таки родственников подальше.
Живут они здесь или помирают — а все тянут из него силы. Так, что и не разберешь, кто из них больше.
Впрочем, наверное, все-таки Лаэф.
И теперь вопроса о том, не познакомить ли человека с братьями и сестрами, даже не стоит. Во-первых, им может понравиться с ним играть, и тогда они задержатся тут в ожидании новых игрушек, скажут что-то вроде: “зачем нам наверх, если и тут, внизу, есть из кого пить кровь и обращать в свою веру?” Во-вторых, он твердо решил: человека казнит сам. Медленно и с наслаждением: человек должен узнать, ощутить на себе в полной мере, что значит невыполненный договор.