Мы, монстры. Книга 3: Зверь

Вернер Тим

— Здесь, — сказала она, пока Нивен вертел головой, осматриваясь. — Отдыхай.

И шагнула к выходу.

— Аэйлар, — сказал он. — Постой.

Сел на ложе, и она осторожно, снова будто бы опасаясь его, опустилась на самый край.

Наверное, нужно было что-то сказать, но он слишком устал говорить. Да и слова как-то все закончились, рассыпались в труху, как эти бусы.

Он покосился на кошель, мягко бросил его на землю, снова перевел взгляд на нее.

Да, нужно что-то сказать.

— Я… — начал он и больше ничего не успел, потому что она подалась вперед так резко, что рука дернулась было за кинжалом. Просто по привычке. Хорошо, наверное, что они отобрали у него кинжалы. С другой стороны, он ничего не успел бы сделать — она уже перехватила руку. Вцепилась так, словно пыталась сломать. А губами коснулась его губ осторожно, неуверенно. Его захлестнул запах, захлестнул воздух, показалось, что сейчас утонет.

Кажется, Аэйлар дрожала. Или ей передалась его дрожь.

Нивен откинулся назад, увлекая ее за собой. Коротко взмахнул свободной рукой, прогоняя огоньки.

Под мягкими ветвями стало темно.

***

Ночной морозный воздух осторожно вползал в комнату через щель в ставнях, стелился по полу. Йен чувствовал его: одну руку он забросил за голову, вторую — свесил с кровати, держал над полом и бездумно перебирал между пальцами носящийся по полу легкий ветерок.

Здесь, в предгорьях, он еще мелкий, не такой, как в Дааре. Здесь и сам Йен — мелкий, слабый. Наверное, чтобы заново обрести свою сущность, нужно оказаться там. Лучше — где-нибудь у подножья Гъярнорру.

А еще нужно обязательно поговорить с тем, кто знает об этой сущности больше, чем он сам. Просто чтобы понимать пределы. Если они есть, эти пределы. Пока же Йену казалось, что он и с ветром справится, что с этим, мелким, что с могучим, горным. Просто нужно понять, как…

В дверь осторожно постучали. Йен ничего не сказал, но дверь все равно открылась, и Мышка заглянула в комнату.

— Не спишь? — спросила шепотом.

— Не сплю, — обреченно ответил Йен, сел на кровати и подумал, что правильно он спрятал обувь. Как знал!

Впрочем, он знал. Просто себе не признавался, что знает. Он потому, кажется, и не спал, хотя стоило бы, хотя собирался.

Мышка уверенно шагнула в комнату, прикрыла дверь, решительно подошла, так же решительно села рядом, даже ладонями по коленям хлопнула. Заглянула в глаза и очень серьезно спросила:

— Что с тобой?

“С чего бы начать…” — подумал Йен.

—

Я видела твои глаза сегодня, — объяснила Мышка, не давая времени начать. — Я видела тебя. Ты… другой.

— Понравился? — широко заулыбался Йен.

— Нет, — твердо ответила она.

— Неожиданно, — хмыкнул Йен. — Зато честно. Раз не понравился — чего пришла?

Мышка помолчала, будто искала нужные слова. Йен не торопил, не подсказывал. Наверное, впервые в жизни оставил возникшую в разговоре паузу незаполненной.

Мышка наконец вздохнула и заговорила серьезно, твердо. Наверное, так говорят с малыми детьми, когда пытаются научить их жизни. Кажется, когда-то так говорил Дэшон. Впрочем, это было давно. И Йен, как обычно, не слушал.

— Мне кажется, с тобой что-то происходит, — сказала она. — Тебе от чего-то больно. Или на кого-то злишься. Или всё сразу. Я не знаю, что с тобой случилось, но вижу: что-то не так.

Йен хмыкнул и заговорщицки подмигнул:

— Милая, у меня всегда все не так. Если у меня вдруг все будет так, значит, день выдался неудачный. Ты же не забыла, да? — и страшным шепотом напомнил. — Я — оборотень!

— Насколько ты опасен? — она оставалась серьезной. — Насколько можешь совладать с собой?

— А-а, — понимающе протянул он. — Переживаешь, что я тут всех покусаю?

— А ты можешь?

— Если будешь и дальше кормить вот этой гадостью… — кивнул на тарелку с засохшими остатками варева, — то все может быть…

— Я серьезно! — сердито перебила она. — Тут мои люди. И мои животные. Сегодня днем ты напугал их.

— Животных или людей? — деловито уточнил Йен.

— Хватит! — потребовала она, а темные глаза гневно блеснули. — Я вижу, что ты злишься. Я вижу, что злишься сильно. И не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал. Если не возьмешь себя в руки…

— То что? — теперь перебил он. Ну вот, добилась своего: он и впрямь начал злиться. Прищурился и уточнил, безуспешно пытаясь сдержать сквозящее в голосе презрение. — Чем именно ты пришла мне угрожать, милая?

— Да я не угрожать пришла! — возмутилась она в ответ. — Поговорить! Чего ты злишься? На кого? Что с тобой случилось? Если рассказать станет легче!

Йен устало прикрыл глаза.

“На кого? — мысленно переспросил. — Это самое обидное в истории, милая. Что нет никого. И меня нет. Есть страшный злой Зверь, которого очень, очень опасно раздражать”.

Нет, нельзя. Не сейчас.

“Раз, — подумал он. — Два… Три… ”