Мы наш, мы новый мир построим
Шрифт:
Дошел до нужного места. Его у нашего старосты сначала узнал. Вот незаменимый человек, наш Флор. Хозяйственный, знающий, умеющий так скомандовать подчиненным, что они бодрой рысью носятся, выполняя его указания. Причем, некоторые даже не зная русского языка, как австрийцы, что уцелели на захваченном нами корабле с черным орлом — кляксой. Их мои подчиненные освободили, как и уговаривались мы с архиепископом. И невдомек прелату, что в моих планах и без его участия было освобождать потихоньку пленных моряков, чтобы они вливались малыми порциями в наше общество. Не сплошь же рабов выкупать. Так никаких денег не напасёшься. А мореходство, в коем пленные пираты — почти сплошь специалисты, наряду с изготовлением артефактов должны стать краеугольными камнями нашего государства. Кстати о старосте Флоре. При нашей последней встрече именно он, дико смущаясь и извиняясь по сто раз едва ли не после каждого слова, и начал агитацию за то, чтобы не развивать все отрасли чохом, а выбрать из них наиболее доходные, чтобы на вырученные денежки и закупать у соседей недостающее. Похвалил мужика и приоткрыл кусочек своих замыслов по этой теме. Думаю, более верного соратника с данной минуты мне не найти.
Так вот, возвращаясь к нашим баранам. Точнее, птицеоборотням. Двоих их в виде контрибуции за пленных с апалачей стребовали. Те, нимало не
И вот, подхожу я, значит, к разведанному у старосты домику, а там ад и израиль в одном флаконе. Откуда-то набежали краснокожие родственники и теперь народонаселением домик оборотней отличается от окружающих наоборот, в сторону многолюдства. Начал разбираться, в чем тут дело. Может, просто любопытствующего подростка местные «ромалы» и послали бы куда подальше, но подростка в окружении четырех телохранителей, закованных в полный доспех, посылать все же не рискнули. Правда, пришлось потрудиться, чтобы общий язык найти (ломанный испанский, кто бы сомневался). Допросил. Оказалось, «понаехавшие» если и родственники нашим оборотням, то не самые близкие. Так, односельчане. Самые прошаренные и пробивные. Надоело им, что апалачи повадились шастать к ним в поселение как к себе домой, прихватывая на память все, на что взор упал, вот и эмигрировали под наше крылышко. И, блин, словно та лисичка зайку, вот-вот уже носителей дефицитных для нас генов под шконку загонят. А что? Это оборотни — ягуары даже в человечьей своей ипостаси отличаются силой и статью, а вот ястребам такого не светит. Они щуплые и малорослые. У них скорее выносливость превалирует. Пришлось отдавать новые распоряжения. Индейцы из числа понаехавших чохом отправились в землянки, нарытые для новых наших граждан на южной оконечности Рарога. Хотят домики, пусть сначала на них заработают. Самым необходимым минимумом все же их обеспечили. Семенной фонд, еда там до весны, инструменты…. Мог ли я предполагать, что в результате в Пуэбло и вовсе не останется жителей, все к нам за осень переберутся. А птицеоборотни оказались парнями компанейскими, по-нашему выучились лопотать быстро. Так что женским вниманием обижены уж точно не были. Через год уже получили от них первых «птенцов», метисов. Ну, я так надеюсь, что птенцов. Оборачиваться индейцы только в подростковом возрасте начинают. Но нашей колонии уже и так польза ощутимая проглядывает. Тут и пограничники воздушные готовые. Не все Бельскому с Сумароковым в одиночку посменно вахты нести. А еще их перья Борис приспособил после соответствующей обработки в своих новых артефактах облегчения веса. Так что, налог для этих двух краснокожих назначен не в денежном эквиваленте или там, в натуральном продуктовом виде, а в виде перьев и пуха. Ладно еще удалось Годунова убедить не ощипывать наших летунов разом, как бабка того гуся. Вот такая межрасовая дружба у нас получилась.
А к Светле я в назначенный срок пришел. Жениться мне и в самом деле по государственной необходимости придется, но даму сердца к себе домой я все-таки получил. И, что характерно, никто не осудил секс в столь раннем возрасте. Наоборот, Божена, отчаянно покраснев, выдала сентецию, что слава богу, теперь и остальные девчонки — лекарки по примеру Светика начнут с мужчинами встречаться, да замуж выходить. А то, устроили этакое бабье царство в своей лечебнице. А мужик — он и для хозяйства, и для здоровья бабского полезен. Ну, лекарка! Каких слов еще от нее ожидать.
Глава 16
Зима, сезон штормов. Но в этом году наши моряки подготовились, заранее разведали и нанесли на карты удобные для пережидания штормов бухты. Поэтому не отсиживались дома, а тихой сапой, вдоль побережья совершали торговые экспедиции. Торговали не только с испанцами. На побережье Флориды отыскали французов. Bourre, — несмотря на название (в переводе — пьяный в стельку), вполне приличный городок. Там даже своя верфь была. У них закупились ценным красным деревом. Дерево это не производилось на месте, а доставлялось из других французских колоний откуда-то с дальнего юга. Хотя, конечно, с названием «антарктическая колония» (в реале была у французов колония с таким названием, в Бразилии, только ГГ о том не ведомо) были какие-то непонятки. Ну не растут в этом времени в Антарктиде красные деревья. И не красные не растут. Уже не первый десяток миллионов лет там царство льда. Но, по словам французов, товар именно оттуда. Ох уж эти сказочники! Еще выкупили и привезли к нам на остров больших нелетающих птиц, дронтов. Их французские мореплаватели использовали в качестве живых консервов по пути в Америку. У любого рачительного хозяина могут остаться к концу пути излишки продовольствия, вот и французы обнаружили у себя такие выжившие излишки. Более того, один предприимчивый месье вспомнил, что и на обратном пути нужно чем-то питаться, поэтому устроил себе настоящий птичник с этими большими грузными птицами. У него-то и закупились наши моряки. Неизвестно конечно, выживут ли сии птахи, все же они — существа тропические, а у нас даже снег выпадает периодически. Но хоть шанс этим додо на выживание предоставим. Еще бы Стеллерову корову как-то спасти. Но с ней все глухо. Это морское животное. Обитает значительно севернее. Там и климат ей привычней и корма, под которые она заточена. И там нет нас. Впрочем, идею по акклиматизации морской зверюги возле нашего острова я когда-нибудь кому-нибудь из наших морячков подкину. Потом, когда с неотложными делами разгребемся. Время еще терпит. Ближайшие сто лет, так точно.
Наступила весна и самые большие наши суда, предварительно почистив днища от ракушек и прочих ракообразных, отправились в свою реконкисту. Открывать для нас Европу. Я остался дома, на острове. Не то, чтобы не хотелось прошвырнуться по разным странам, но не поехал. Дома Светик, куча проектов в мастерской Годунова незавершенные дожидаются. Но, самое главное, в конце зимы наши мореплаватели привезли весть о состоявшемся сражении между испанской армией под командованием вице короля Новой Испании дона Мигеля Аугусто де Мантойя и пришедшей откуда-то с востока армией, состоящей из заключивших военный союз инков из тайного города
Первой ласточкой наступивших в этой части Мира перемен стала каравелла под испанским флагом, доставившая к нам самого настоящего посла от кубинского губернатора. Губернатор был готов нанять у нас наш флот, а также столько воинов, сколько их вообще найдется в нашем поселении. Спохватился, блин! А когда я едва не с оружием убеждал его выплатить нам заработанное, он о чем думал? Нет и еще раз нет, даже если бы мы были в полнейшей безопасности, у Христа за пазухой, никаких новых договоров с этим ненадежным типом. Но без грубостей. Улыбаемся и машем. В смысле флота нет, ушел в поход надолго, войск самим мало, а в лесах вокруг много-много диких (нет, не обезьян) индейцев. Типа «можете передать свой король наш пламенный привет». С тем испанцы и отбыли.
Следом за испанцами, едва те отчалили, приплыли французы из того городка во Флориде. Вроде как торговать, но по завуалированным вопросам было понятно, что кое-кто из любителей лягушачьих лапок ищет запасной аэродром, на случай если нашествие индейцев достигнет и их полуострова. И на родину их, похоже, совсем не тянет. Выходит, в их французском фатерланде жизнь может быть еще суровей, чем тут, среди индейцев и пиратов. На французском корабле, уходящем в обратный путь, наше общество покинули бывшие пираты из команды капера, атаковавшего наш корабль во время первого визита на Кубу. Формально выработали срок своего наказания. На самом же деле, просто такие отпетые негодяи были нам не ко двору. Многим пленникам из последующих «поставок» мы уже сделали свои предложения, после которых они сменили кайло и место в бараке на отдельное жилье, достойную зарплату и наше гражданство. Конечно же, тем из общей массы, которые показались нам достойными.
Обсудили с Годуновым новые идеи в части боевой артефакторики. Предложил, ввиду имеющихся в нашем распоряжении «военно-воздушных сил» разработать компактные огненно-воздушные бомбочки. По кораблям или войскам на марше самое то будет. Изготовили парочку прототипов. Испытали. Хотелось, конечно, большего, но сойдет. Принялись мастрячить.
Ночью разбудили. Бельский поймал индейца, что, крадучись и озираясь, добирался до своей лодки, стоящей у причала нашей лодочной станции. Именно из-за поведения его странного, так бы не обратил внимания. Ну, идет себе человек к своей лодке. Ночью? Ну и что. Ночная рыбалка, что может быть романтичней. А раз прячется и озирается, значит, есть чего скрывать. Такого и поспрошать не грех. А при задержании этот несдержанный человек и вовсе принялся оскорблять пленивших его. Причем, оскорбления это были с точки зрения индейского расиста в адрес считаемых им неполноценными европейцев. Похоже, шпион с материка. Вот для допроса его я и понадобился, ведь, не смотря на тренировки, определять, правду ли говорит задержанный никто из нас кроме меня так и не научился. Мерзкий оказался человечишка. И нет, не шпион он в полном смысле этого слова, из натуральных жителей Пуэбло. Просто решил, что получится заработать малость уважения у индейцев апалачи, сообщив им добытую у нас информацию. А то, что он предавал тем самым приютивших и накормивших его и его семью, так это мелочь. Мы же не индейцы! Хотя кое-на что этот несостоявшийся шпион смог открыть нам глаза. Мы то, не особо разбираясь, считали пуэбло и апалачей обычными индейскими племенами. А вот и нет! В смысле, не обычные. Пуэбло — поселение рода, изгнанного из племени, живущего где-то далеко на юге. И изгнанного по схожей причине: сношение с врагами племени. Так что нашему пленнику было с кого брать пример. Еще интереснее оказалось происхождение апалачей. Это вообще не было племенем в строгом понимании этого слова. Апалачи — самоназвание местного союза воинов. Такие существуют в различных племенах по всей Северной Америке, вплоть до границ городов ацтеков и майя. Самые умелые воины племени собираются с наступлением теплого времени в эти союзы, чтобы совершенствоваться в боевом мастерстве и стоять на готовности на случай внезапного нападения на племя внешних врагов. Ну, и от своих скво подальше, совсем как в былые времена в том еще мире мужики в гараж ходили, типа машину чинить, только более масштабно. Стало холодно? Пора по домам. Именно поэтому зимой не было никаких нападений на нас, несмотря на смачную оплеуху с нашей стороны в их адрес. Хорошо еще, что мы прохлопали ушами, и не кинулись договариваться с окрестными племенами о военном союзе против злобных агрессоров. Смеху бы вызвали на весь материк. Договариваться с племенем о союзе против части этого же племени! Кстати, племя, из которого происходят те удальцы, что уже два раза пытались попробовать нас на прочность называется канарси. Похоже не из значимых. Никогда в прошлой жизни о таком племени не слышал.
Но смех смехом, а этот индеец — явный враг и с ним что-то надо было делать. На каменоломню — не вариант, его соплеменники бы нас не поняли и наверняка обозлились. Хотя, положа руку на сердце, выпнул бы я таких граждан обратно в их леса со спокойной душой. Но так мы теряем доступ к птицеоборотням, которые запросто могут захотеть уйти вместе со своими. Нет, ближайшие три года улыбаемся и машем. И лишь потом, когда от оборотней народится достаточное количество ребятишек у наших бабонек, можно сделать ход конем. В смысле, пинком под мягкое место всех этих ненадежных. А с пленником нынче — так способом, известным еще со времен куда более ранних, чем жил изрекший эти мудрые слова горец: «Нет человека — нет проблемы»! И даже если этот краснокожий всех своих известил, что отправляется предавать, мы-то при чем? Нет, не видели. Утоп, наверное, горемычный.