Мы не расстанемся
Шрифт:
— Уверен. К тому же вовремя отпечатанная газета будет, вероятно, для нее лучшим подарком в данный момент.
— Да, похоже так. — Джон кивнул на прощание и ушел.
Взгляд Алена остановился на полоске света под дверью Надиной спальни. В последние годы он нечасто входил поздно ночью в спальню женщины, и речь, разумеется, шла о пациентках.
Ален даст ей аспирин и убедится, что она приняла таблетки, даже если ему придется заставить упрямицу. И когда она уснет, сделает несколько звонков и найдет
Итак, Ален должен позаботиться о пациентке. И если есть еще милосердие на свете, сейчас он застанет ее в чем-то фланелевом, укрытой одеялами до подбородка и спящей глубоким сном.
4
Одеяла были откинуты, а Надя сидела на краю постели, застегивая последнюю пуговицу ночной рубашки. Фланелевой. Но и рядовая фланель выглядела на ней привлекательнее французского шелка.
— Вы все еще здесь? — изумилась она. Ее глаза немного ожили, но линии вокруг рта выдавали боль.
— Естественно.
Ален поставил стакан с водой и достал из кармана бутылочку с аспирином, вытряхнул из нее две таблетки и протянул Наде. Она послушно взяла лекарство.
— Где Элли? — спросила Надя, заглядывая за его спину.
Он же старался смотреть на ее лицо, а не на холмики под мягкой тканью.
— В постели.
— С ней все в порядке?
— Как будто да.
— Хорошо, — Надя бросила взгляд на стакан воды, который все еще сжимала в руке. — Я… прошу извинить меня за то, что была такой непослушной больной. Теперь я вижу, что доставила вам лишние хлопоты, и мне очень стыдно.
— Извинение принято, а про стыд забудем. Что-то я встречал на земле не много идеальных людей.
— Верно, но я терпеть не могу глупые ошибки. Особенно свои.
— Ошибки случаются. Важно не повторять их.
— Так вы не просто хирург, а еще и философ.
Его обдало жаром.
— Нет, миссис Адам, я лишь стараюсь хорошо делать свое дело.
Поскольку он не торопился уходить, Надя подумала было предложить ему пододвинуть кресло-качалку и присесть. Она давно сообразила, что Миртл — город, располагающий к быстрому сближению людей. Здесь ведутся неспешные дружеские беседы, и соседи недолго остаются чужими друг другу.
— Вы всегда так добры со своими пациентами, как со мной сегодня ночью? — спросила Надя.
— Стараюсь. Чтобы они снова обращались ко мне.
— Я не привыкла к такой заботе.
Он пожал плечами.
— Это я унаследовал вместе с кабинетом, принадлежавшим старому врачу Сеннетту. Он практиковал здесь почти шестьдесят лет, никогда не закрывал свою дверь и не отказал ни одному больному. Полагаю, его дух витает вокруг и не дает мне сбиться с дороги.
Надя склонила голову и внимательно слушала. Свет лампы в ее глазах создавал
— Не могу себе представить, чтобы вас мог напугать призрак, — сказала Надя задумчиво.
— Вы бы удивились тем вещам, которые могут меня напугать, миссис Адам.
— Вероятно. Однако, я думаю, мы уже миновали стадию «миссис Адам — доктор Смит», а?
— Пожалуй, мне пора выбираться отсюда, пока снова не занесло дороги.
— Я слышала, как вы справлялись в больнице об Эдде. Похоже, она уже не вызывает у вас такого беспокойства, как в школе? Ей уже лучше?
— Лучше — понятие относительное, миссис Адам, — осторожно ответил Ален. — Особенно когда речь идет о сердечниках.
— Называйте меня, пожалуйста, Надя.
— Надя, — принял он ее упрек.
— Знаете, я бы с удовольствием взяла у вас интервью для воскресного номера.
— Сомневаюсь, чтобы рядовая медицина заинтересовала чем-то ваших воскресных читателей.
— Не скажите!..
Надя пригляделась к его лицу и решила, что лучше всего подошла бы его фотография в профиль, контрастная, черно-белая.
— Не обращайте на меня внимания, — снова заговорила она, заметив, что Ален опять хмурится. — У меня бывают страннейшие ощущения. — Она покачала головой. — Я вот думаю, что мы встречались раньше. Это во мне говорит репортер. Я не успокоюсь, пока не узнаю, в чем дело.
— Ну что ж, Надя, а врач во мне говорит, что я должен взглянуть на ваши швы перед уходом.
— По-моему, вы собираетесь выставить мне счет за вызов на дом, — прошептала она, покорно ложась на спину.
— Непременно, мадам.
Стараясь не касаться своими пальцами ее кожи, он аккуратно поднял подол ее ночной рубашки до талии и вздохнул с облегчением, увидев под нею трусики, слава богу, не совсем прозрачные. Его взор притягивала шелковистая, блестящая, соблазнительно нежная кожа кремового цвета. Ален привык к дисциплине и самоотречению, но и ему понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить о них и сосредоточиться на толстой повязке, закрепленной клейким пластырем, которую Надя наложила сама после его утренней перевязки.
— Вы заметили кровотечение, когда меняли повязку?
Надя лежала неподвижно, уставясь в потолок.
— Чуть-чуть.
Доктор осторожно снял повязку. Линия шва уже начала сходиться. Он увидел небольшую припухлость, но признаков инфекции не было.
Ален торопливо опустил рубашку и накрыл Надю одеялом. Она внимательно наблюдала за ним.
— Думаю, можно уже обойтись без повязки, — сказал он, бросив старую в корзинку под туалетным столиком. — Будьте осторожны при мытье и две недели не пользуйтесь тесной одеждой.