Мы не расстанемся

Уилсон Кара

— Не могу поверить, что ты освободился на все утро, — шептала она, крепко прижимаясь к нему.

— Как раз вовремя, ты не считаешь? — спрашивал он, нежно обнимая ее и лаская теплую мягкую кожу.

— Элли все просит снова пригласить тебя к обеду. — Надя уткнулась носом в его плечо, и ее волосы рассыпались по нему веером.

— Согласен на одном условии: только не спагетти.

Надя рассмеялась.

— Я уже подумываю о лапше. На коробке есть способ приготовления: вскипятить воду

и бросить в нее лапшу.

— И все?

Ален гладил ее по обнаженной спине расслабленными ленивыми пальцами. Последние четыре дня каждое утро начиналось в операционной, и теперь приятно было занять руки другим.

— Ну надо еще открыть коробку…

Ален закрыл ее рот поцелуем. Встав на цыпочки, она всем телом потянулась к нему — такому большому и надежному.

Его власть над ней была абсолютной, и он сдавался перед ней, стоило ей лишь посмотреть на него.

Ален опустился с ней на пол. Руки Нади выражали нетерпение, а обжигающие прикосновения лишали его разума. Он хотел ее, нуждался в ней. Именно она, Надя, открыла для него краски жизни после долгих и тоскливых бесцветных лет.

Его поцелуй был жестким, взрывным. В нем, казалось, не осталось нежности, только жажда. Надя на ярость отвечала яростью, становясь все более страстной. Он был очень силен, и все же ей удалось перевернуть его на спину.

Ален застонал, протестуя и сдаваясь, одновременно вызывая в Наде ликование, побуждающее ее к новым доказательствам любви.

Возможно, Ален не готов еще воспринимать слова любви, тогда она покажет ему своими руками, ртом, всем телом, как обожает его. Ее рука гладила и ласкала его. Пальцы расчесывали мягкие тонкие волоски.

Дрожащим голосом Ален произнес ее имя, и его лицо исказилось в последнем усилии сохранить контроль над собой. Руки Алена обняли ее, перевернули на спину, и они слились в обжигающем сладчайшем поцелуе.

Надя зашептала о своем желании, побуждая его поторопиться. В огне страсти она отвечала на каждое его движение. И, когда наступил взрыв наслаждения и освобождения, она почувствовала, что такого накала чувств она до сих пор еще не знала.

10

В последнюю неделю марта в долине случился ураган. Он с корнем вырывал деревья и переполнял реки. Пострадали даже линии электропередачи. И больнице, и газете осталось полагаться только на дизельные движки.

К счастью, наступили весенние каникулы, школы закрылись, и большинство детей пережидали пик наводнения дома.

Два дня Ален не выходил из больницы, спал урывками час-два, меняясь с не менее занятым Ником.

Команда Нади тоже работала круглосуточно, готовя специальные выпуски газеты. К тому времени, когда реки вошли в свои берега

и засветило солнце, все дошли до предела.

Ален привычно оставлял свой «брондо» у больницы и добирался пешком до ее квартиры, приурочивая свой приход к тому времени, когда Элли спала, а Надя заканчивала работу в редакции.

В их первую свободную ночь после наводнения Надя чуть запоздала и нашла Элли и Алена лежащими на полу в кухне и делающими макет вулкана из папье-маше. Он выглядел совершенно измученным и тем не менее послушно выкладывал слой за слоем бумагу под руководством Эл, как и подобало бы любящему отцу.

— Мы спасли тебе немного шоколадного мороженого, — сообщил он, не отрываясь от работы.

Элли проворчала:

— Ален и Джон съели бы все, если бы я их не остановила.

— Домой-то Джон дошел? — спросила Надя, украдкой вытирая глаза.

— Конечно, и он пригласил меня на свой день рождения в следующую субботу. Нужно приготовить для него подарок.

Элли прилежно старалась наладить дружеские отношения. Ален считал ее такой же прямодушной, как мать, Надя — просто практичной.

— Напомни мне завтра, — сказала Надя. — В новом магазине в Риддле есть большой отдел детской книги.

— У меня на завтра намечены прививки от гриппа в Риддле, — сообщил Ален. — Так что могу подвезти Элли и даже угощу ланчем, если она согласится таскать мой саквояж.

— С удовольствием! — воскликнула девочка.

Надя сбросила туфли и стала растирать уставшие стопы.

— В какое время вы собираетесь выехать?

— Рано, самое позднее в шесть.

— Не возражаю, — сказала Элли, прежде чем мать успела произнести хоть слово. — Мне нравится вставать рано.

— Эльвира Адам, ты нагло лжешь. Сегодня я едва вытащила тебя из постели в полдень.

Элли была сама застенчивость.

— Но крайней мере, я попытаюсь встать рано.

Ален поднялся на ноги.

— Договоримся так, Элли. Я заеду рано и посигналю. Если встанешь, поедешь со мной.

Элли собрала неиспользованную бумагу и выбросила в мусорное ведро.

— Может, вам лучше остаться здесь на ночь? Все ведь знают, что вы спите с мамой, так в чем дело?

— Устами младенца…

Ален провел ладонью по руке Нади. Элли спала уже почти час. В типографии внизу было тихо.

— У Элли нюх отца на сенсации. — Она прижалась к груди Алена, не в силах подняться с дивана, чтобы принести еще мороженого.

— Тебя не беспокоит, что нас связывают вместе?

— Если честно, меня поздравляют с победой, если иметь в виду твою репутацию.

— Какую репутацию?

Она высвободилась из его объятий, чтобы взглянуть ему в глаза.