Мы не твои
Шрифт:
— Кто орет, Ильяс?
— Ублюдок этот!
— Не говорите так. Ребенок ни в чем не виноват, Ильяс. — слышу в голосе Нади осуждение. Ну и плевать! Пусть осуждает! Она же знает всю историю? Знает, кто мать и отец этого… И я имею право называть это отродье так, как называю!
— Я не спрашивал твое мнение, компас!
Слышу короткий вздох, мне кажется, Надя даже открыла рот чтобы мне ответить, но молчит.
— Вам кажется, что ребенок плачет. Его вообще сейчас нет в доме. С ним няня гуляет.
—
Она не отвечает. Просто уходит из комнаты. Уходит!
Я судорожно ищу, чем бы таким кинуть ей вслед!
— Ну и убирайся! И не возвращайся! Расчёт получишь у Тамерлана! Мне сиделка не нужна больше, хватит!
Срываюсь, понимая, что это вовсе не из-за малыша, криков, или чего-то там еще.
Это потому, что я безумно хочу вернуть того Воробушка, который живо отвечал на мои замечания, не боялся словесной перепалки. Того Воробушка, которого я мог взять за руку, притянуть на колени и целовать…
С которой я лежал на кровати, которую обнимал и…
Почему я тогда затормозил? Она ведь могла быть моей уже!
Идиот ты, Ильяс! Идиот!
Стараюсь дышать глубоко, нужно как-то остановить эту ярость, несущуюся по венам.
Она не может быть моей. Я не должен иметь ничего своего! Ничего такого светлого и чистого. У меня нет на это права.
Я должен страдать.
Опять погружаюсь в мир своих переживаний. Отгораживаюсь от всех. Становлюсь еще более невыносимым.
Уже и Тамерлан почти не заходит ко мне. И мама — она только все больше плачет, пытается молитвы какие-то читать, книги разные. А я не вывожу… Очень трудно выносить все это.
Понимаю, что я не прав!
Я сам себя достал этим поведением! И понимаю, что несмотря ни на что это всего лишь жалость к себе!
Жалкая жалость!
Тамерлан предлагает мне пообщаться с психологом. Я посылаю его к… психиатру. И ко всем чертям.
— Дайте мне уже жить так, как я хочу! Ясно? Я хочу вот так! Это мой выбор!
Конечно, ни хрена он не мой, но, если уж так случилось, значит так случилось. Судьба. Кадар*.
Только… только с Надей я стараюсь быть ровным. Надю я стараюсь не обижать. И с Надей я стараюсь общаться тоже по-минимуму.
— Ты духи сменила?
— Просто перестала пользоваться.
— Почему?
Я знаю, что она пожимает плечами! Всегда так делает. Зная, что я не увижу. Но я каким-то удивительным образом чувствую. Чувствую ее.
Скоро исполнится год с той чудовищной свадьбы. Год, как повернулась наша судьба.
Тамерлан весь ушел в работу. У него новый бизнес с каким-то греком. Строит отель на Кипре.
Мама ездила поклониться нашим святыням. А теперь, узнав, что Там собирается ехать на Кипр просит взять и меня, и ее.
Там есть какой-то православный храм с иконами и мощами.
Я злюсь,
— Я не еду. Вы как хотите. Я остаюсь. И вообще. Я так понимаю, что я сильно мешаю вам? Я готов вообще уехать, переберусь в квартиру.
— Ильяс, перестань. Ты сейчас не в настроении. Позже поговорим, тебе Надя ужин принесла.
Брат уходит. Я слышу, как Надежда возится с приборами. Не хочу есть. Ничего не хочу. Собираюсь уже прогнать ее, но вдруг слышу:
— Я никогда не была на Кипре. Говорят там красиво.
— Хочешь на Кипр? Купить тебе путевку?
— Нет. Спасибо.
И тут до меня доходит. Тамерлан наверняка собрался и Надю взять в поездку. И если не еду я, то… А ей хочется к морю. И она заслужила. А я отнимаю у нее возможность отдохнуть. Даже несмотря на то, что едет она по работе, но ведь время для отдыха тоже будет.
— Я поеду, если ты хочешь.
— Спасибо, Ильяс.
Вот так просто. Спасибо.
— И все? Больше ничего? Сухое спасибо?
— А что еще нужно? — она говорит так, как будто у нее в горле вдруг пересохло. У меня тоже.
— Поцелуй меня, пожалуйста. — сам не знаю, как вырывается эта жалкая просьба. Хочу тут же превратить все в шутку, или съязвить, но… чувствую ее губы на моих и обо всем забываю.
Кадар* — предопределение всего сущего Аллахом. Дорогие читатели, я сознательно стараюсь не упоминать вероисповедания героев, но этот термин все-таки решила взять.
Поцелуй выходит коротким и каким-то… больным, что ли… Я слышу ее всхлип, пытаюсь схватить за руку, мне удается удержать ее только за край платья.
— Куда ты? Не уходи! Не убегай…
— Не надо, пожалуйста.
— Почему?
— Просто… не нужно. Простите меня, я…я не должна была говорить так. Если вы не хотите никуда ехать — не стоит. Если вы решили переехать к себе на квартиру — это ваше право. Только я тогда не смогу работать, вот и все.
Сам не знаю почему так взбесила меня ее последняя фраза.
— Ультиматумы ставишь?
— Нет. Никаких ультиматумов. Просто говорю.
— Я тебя услышал, — злюсь, просто в ярости опять!
Потому что не понимаю уже ничего! Ни в себе, ни в этой жизни… Ни в чем.
— Уходи, пусть посуду Гуля заберет.
— Хорошо. До свидания.
Не отвечаю.
Что я за человек такой? Почему у меня не получается все нормально, просто? Почему все должно быть вот так?
Все-таки утром сообщаю брату о своем решении. Кипр — так Кипр.
Я думал мы улетим сразу. Но выясняется, что у Надежды загранпаспорт просрочен, да и этому мелкому сыну Мадины тоже нужны документы.