Мы не волшебники, а только учимся
Шрифт:
Собрав чемоданчик и уничтожив следы пребывания в кабинете, Денис выглянул в коридор. Долго искать Антонио не пришлось. Знойный красавец стоял на коленях перед подставкой для цветов и водил ананасным кольцом около горшка с кустистой хризантемой.
— Лялечка, иди сюда, крысочка моя, посмотри, какой у меня есть вкусный ананасик, — приговаривал он на манер заклинания.
Денис сел на корточки рядом.
— Я закончил. А где крыса?
Крыса немедленно высунула из зарослей длинный нос, словно дожидалась Дениса. Антонио тут же воспользовался моментом и схватил ее.
После того как Лялечка
На первом этаже их ждала взволнованная Новикова. Антонио уверил ее, что с крысами покончено и больше ни один грызун не посмеет нарушить ее покой. Улыбки крысолова были так завораживающе прекрасны, что у Елены не возникло ни одного вопроса. Она помнила только, что он записал номер ее телефона и что крысиная угроза ликвидирована. Добрышевский ничего не узнает, а вечером ее ожидает головокружительное свидание.
На радостях Елена отпустила практикантов домой и за два часа сама закончила разбирать архив.
3
Побитая вишневая «четверка» с тонированными стеклами появилась у жилого дома напротив здания администрации в восемь утра 17 мая. У нее был очень подозрительный вид, и Игнат Степаныч, проживавший в соседнем доме, подумал, что тонировку стекол надо бы запретить вообще, чтобы сразу было видно, кто и в каком состоянии управляет транспортным средством.
Но, несмотря на близость к городской администрации, Игнат Степаныч не обладал властью, необходимой для запрещения чего бы то ни было, и поэтому он с недовольным видом прошествовал мимо «четверки» и вышел на широкую площадь перед Белым домом. Его сторожевой пост находился с обратной стороны здания, и Игнат Степаныч упруго затрусил на рабочее место. Шефа сегодня ждали к девяти, и главному по стоянке хотелось лишний раз убедиться, что на вверенном ему участке все в порядке.
Денис, переставший дышать в тот момент, когда Игнат Степаныч неодобрительно разглядывал его четверку, продолжил объяснения:
— Значит, когда услышишь что-нибудь важное, нажмешь на эту черную кнопку, и пойдет запись. Ясно?
Антонио кивнул. Технический ликбез длился пятнадцать минут, он успел порядком устать и запутаться. Но кнопки включения-выключения магнитофона запомнил, а нацепить наушники — наука нехитрая. Они с Денисом решили дежурить у приемника по очереди, за исключением сегодняшнего, первого дня, когда сохранность и работоспособность жучка были под вопросом.
Без пяти девять черная «ауди» Добрышевского въехала на стоянку у Белого дома. Игнат Степаныч вытянулся в струнку, приветствуя начальство. Мэр рассеянно кивнул ему и молодцевато взбежал по ступенькам. Погодка была по-летнему теплой, на душе у Владимира Григорьевича распевали птички. Все было прекрасно. Вчерашняя встреча прошла успешно, его рейтинг среди жителей Горечанска оказался высок как никогда, жена отдалась заботам о беременной дочери и не следит за каждым его шагом, план насчет участочка на северо-востоке вызрел окончательно, а хорошенькие практикантки пробудут в
На пятом этаже витал еле уловимый аромат сирени, и Добрышевский с наслаждением вдохнул сладковатый воздух.
— Как чудесно у нас пахнет, Еленочка, — улыбнулся он помощнице, которая стояла у его кабинета с ежедневником.
Новикова почему-то покраснела, но мэр прошел в кабинет, не дожидаясь ее ответа.
— Владимир Григорьевич, сегодня у вас интервью с Чурилиным из «Горечанска в XXI веке», совещание с коммунальщиками, встреча с Лабудановым и прием граждан с пяти до шести. И еще звонили с телевидения, просили уточнить дату дебатов с оппонентами. Они предлагают следующий понедельник, но я не была уверена.
— А что у нас на понедельник?
— Пока свободно.
— Отлично, пусть будут теледебаты, — улыбнулся Добрышевский. — И напомни мне, пожалуйста, что нужно практикантам уделить немного времени. Неплохо было бы привлечь к этому и телевидение. Пусть сделают маленький репортажик и покажут в местных новостях.
— Хорошо, Владимир Григорьевич, сейчас же позвоню. Можно и про Колыванова упомянуть. Юбилей старейшего работника городской администрации — достойный повод.
— Гениально, Леночка. Колыванов пусть пойдет отдельным сюжетом. Кстати, вы подарок ему присмотрели?
— Он у вас на столе. Я специально развернула, чтобы вы посмотрели.
— Прекрасно, — расцвел Добрышевский. — Строго и со вкусом. Следующий репортаж надо будет сделать о самой замечательной помощнице на свете.
Елена зарделась как маков цвет и, чувствуя, что после вчерашнего не заслуживает титула лучшей помощницы, поспешила развить тему подарка.
— Я попросила выгравировать на подставке текст. «Дорогому Петру Семеновичу в день шестидесятилетия». А в конце — ваша подпись. Плюс премия, как вы распорядились, и цветы.
— Молодец. — Добрышевский потер руки. — На сколько назначено торжественное поздравление?
— На половину десятого в актовом зале.
— Чего же мы тогда ждем? — Он подмигнул Елене и взял со стола подарок. — Вперед.
— По-моему, он движется, — пробормотал Антонио, убирая один наушник.
Денис, дремавший на заднем сиденье, недовольно буркнул:
— Конечно, движется. Это же вечный двигатель.
— Я в том смысле, что его куда-то несут. Сам послушай.
Денис взял второй наушник. Голоса были едва различимы на фоне мерного гула и треска. Несовершенный жучок отдалялся от приемника. Сигнал слабел с каждой секундой.
— Черт, куда же они его тащат? — выругался Денис.
— Сейчас узнаем.
Актовый зал находился на втором этаже прямо под кабинетом мэра. Добрышевский поднялся на сцену с пышным букетом из роз и лилий. Елена последовала за ним, хоть и держалась скромненько в сторонке.
— Дорогие друзья! — хорошо поставленным голосом начал мэр. — Причина, по которой я попросил вас собраться в зале, далеко нетривиальна. Не каждый день выпадает возможность поздравить с юбилеем одного из самых выдающихся работников нашей администрации. Петр Семенович Колыванов трудится на благо нашего города уже тридцать четыре года, и сегодня я имею честь поздравить его от лица нашего дружного коллектива с шестидесятилетием!