Мы не волшебники, а только учимся
Шрифт:
Денис ругнулся и сорвал наушники с головы.
— Я идиот.
— Ты тут ни при чем. Просто не повезло.
— Ни при чем? Я мог засунуть этот чертов жучок куда угодно, хоть к столу его привинтить, а выбрал чужой подарок! Как я мог гравировку не заметить?
— Не переживай. Всякое бывает. — Антонио сочувственно похлопал друга по плечу. — Глупо вышло, но ты не виноват. Давай лучше подумаем, как вернуть жучок обратно в кабинет.
Денис мрачно усмехнулся:
— Можно подкараулить юбиляра вечером, отобрать подарок и выслать его мэру
— Шутник, — хмыкнул Антонио. — Второй жучок быстро сделаешь?
— Сделаю быстро, а толку-то?
— Ты делай, а я Маринку в обед обработаю. Придется ей еще немного потрудиться.
— Маринка не сможет. Там знать нужно что и как.
— Вот ты ей и объяснишь, — улыбнулся Антонио. — В любом случае хуже, чем у тебя, у нее вряд ли получится.
Дело становилось все запутаннее и серьезнее. Маринка вспоминала, как поддержала Олю Коврижко, и ругала себя за мягкосердечие. В ее возрасте пора бы знать избитую истину: не творите добра, не получите зла. Кто громче всех кричит о гражданском долге и моральной ответственности, тот совершает один неблаговидный поступок за другим. Вчера она радовалась, удачно избавившись от Лялечки, надеялась, что больше от нее не потребуют ничего сомнительного. Но сегодня в обед выяснилось, что одной крысой ее общение с миром животных не закончилось.
Мило улыбаясь, Антонио и Денис нахально навязали ей жучок.
В отличие от Лялечки, жучок вел себя идеально: не пищал, не рвался на свободу. Но требовал от Маринки гораздо большего. Ради него она должна была незамеченной пробраться в кабинет Добрышевского и осуществить то, в чем потерпел фиаско технически подкованный Денис. Вспоминая о его проколе, Маринка не могла удержаться от улыбки. Она видела сегодня в зале, как Добрышевский вручил юбиляру подарок, но и подумать не могла, что этот тот самый вечный двигатель.
Однако улыбка быстро превратилась в гримасу отчаяния, когда Маринка вспомнила, кто должен исправлять ошибку Дениса. Если ее застукают с жучком в кабинете Добрышевского, ее не спасет даже явное благоволение мэра.
Маринка делала вид, что слушает рассказ Елены Валерьевны об организации документооборота в Белом доме, и вспоминала, с каким выражением смотрел на нее утром Добрышевский во время поздравительной речи. Практикантов для массовки пригнали на торжественное мероприятие вместе со всеми, и Маринку угораздило сесть на первый ряд с краю.
Во время церемонии она ощущала цепкий взгляд Владимира Григорьевича на своих коленях. Внимание мэра и льстило, и напрягало. Ей было бы гораздо спокойнее, если бы он перенес свое сомнительное внимание на кого-нибудь другого. Утешало лишь то, что до конца практики осталось два дня, не считая сегодняшнего.
Правда, как выяснилось после обеда, сегодня обещало стать самым сложным днем.
В подъезде соседнего дома Маринка получила от Антонио жучок номер два, а от Дениса — сбивчивые инструкции. Отказаться от задания ей не позволило элементарное человеческое сострадание: после неудачной попытки с perpetuum mobile на Дениса было страшно смотреть. Кто-то должен был продолжить его дело.
В подъезде новое задание казалось Маринке пустяковиной.
— Вот ты где устроилась… а я тебя по всему зданию разыскиваю.
Маринка пробормотала что-то невнятное. Единственное достоинство Артема заключалось в том, что в диалоге он брал реплики обеих сторон на себя и не нуждался в ответах. Ему было вполне достаточно раскатистых звуков собственного голоса.
— Елена как взбесилась. Задала нам работы на год вперед. Такое впечатление, что нашими руками она собирается разгрести всю гору бумаг, которая накопилась за время правления Добрышевского. Ты молодец, что сбежала. А другие так боятся получить за практику плохую оценку, что готовы весь день пахать.
— То есть Елена все еще читает лекции по документообороту?
— Не-а. Приступила к практике. Заставила девчонок перелопатить жалобы граждан и разложить их по разным папкам.
— Я была уверена, у помощницы мэра есть работа поважнее.
— Да какая у нее может быть работа, если Добрышевский сейчас в конференц-зале дает интервью?
У Маринки загорелись глаза.
— Да ты что? Телевидение приехало?
— Нет. Кажется, корреспондент какой-то местной газетки. Вроде надолго засели. Слушай, Марин… — Артем заерзал на пластиковом стуле. — Давай сбежим, а? Пойдем в кино, по парку погуляем. Елена на нас рукой махнула. Завтра скажем, что выполняли чье-нибудь поручение. Надо воспользоваться тем, что все заняты своими делами. Ну как?
Насчет «воспользоваться» Маринка была полностью согласна. Но Артему не обязательно знать, что именно она собирается сделать.
— Да, давай погуляем, — сказала она, вставая. — Погода чудесная. Но мне кое-куда заглянуть нужно. Подожди меня в фойе, хорошо?
— Хорошо, — просиял Артем и, окрыленный, помчался к выходу.
На пятом этаже было тихо, как в заброшенном фамильном склепе. Маринка слышала, как шуршит ковролин под каблуками ее туфель, и радовалась тому, что кабинет Добрышевского в начале коридора, а не в конце. На цыпочках она вошла в пустую приемную, подкралась к двери и вставила в замочную скважину дубликат ключа, который предусмотрительно сделал вчера Антонио.
Пока все шло гладко. Аккуратно прикрыв за собой дверь, Маринка перевела дух. Выйти обратно будет проще. Главное — избавиться от жучка. Без него она сможет сочинить какую угодно историю. С жучком ее отведут прямиком в милицию.
Однако избавиться от жучка было нелегко. Спрятать в шкаф нельзя, потому что будет плохо слышно. Просто кинуть на стол опасно, потому что быстро найдут. Засунуть в карандашницу или пресс-папье невозможно, потому что нет нужных инструментов. Маринка озиралась в растерянности, и каждая потраченная впустую секунда казалась ей часом.