Мы не волшебники, а только учимся

Баринова Виктория С.

— Мы инициируем общественную экологическую экспертизу и состряпаем заключение, что земля в районе парка отравлена вредными веществами. Что-нибудь на тему о советских экспериментах с минеральными удобрениями. Скажем, что разбирали старые архивы, натолкнулись на информацию, передали ее в службу и получили заключение о необходимости немедленной очистки земель. Позин проконсультирует. Обнародуем заявление, принесем извинения за ошибки народных депутатов Горечанска, выплатим небольшую компенсацию, расселим жителей по новостройкам.

— Ты

представляешь, во сколько это нам обойдется? — буркнул хриплый.

— Не нам, а бюджету, — поправил Добрышевский. — Придется изыскать средства. Алексей этим займется. Да, Леш?

— Да, — согласился баритон. — Центр потеребим. Экологическая катастрофа — это не шутки.

— Пока никакого центра. Обойдемся своими силами. Лишнее внимание нам до определенного момента не нужно.

— Тоже верно.

— Дальше-то что? — очнулся бас.

— Дальше все по плану. По дешевке выкупаем землю и начинаем строиться. Придется подпустить немного туману на тему очистных работ, но много времени это не займет.

— А как же экологическое заключение? — упрямился бас. — Кто захочет купить дом на отравленной земле?

— Естественно, никто. Поэтому после того, как земля окажется в нашей собственности, мы организуем повторную экспертизу и узнаем, что результаты первой ошибочны.

Баритон хохотнул, бас ахнул, простуженный пробормотал:

— Неплохо. Но кому-то придется стать козлом отпущения.

— Позину, — лаконично сказал Добрышевский.

— Он согласен?

— Практически да. В любом случае он уйдет на пенсию задолго до второй экспертизы, ему ничего не будет угрожать. У него будет время придумать что-нибудь в свое оправдание.

— Газеты поднимут шумиху, — предупредил хриплый.

— Кто их послушает? Перед законом мы будем чисты, как новорожденные младенцы. А жителей отвлечем. Устроим роскошный день города, и они умрут от счастья. Что скажете?

«Вот подлец!» — подумала Маринка.

— Гениально! — воскликнул баритон.

— Мое почтение, Владимир Григорьевич, ты, как всегда, на высоте, — буркнул бас.

— Идея хороша. Но раз Позину осталось две недели до пенсии, надо бы поторопиться, — вздохнул хриплый.

— Поэтому я и встречался с ним вчера и запросил все необходимые документы. Завтра в первой половине дня они будут лежать у меня на столе. Текст заключения, образцы подписей и печатей, бланки. Все, что требуется. Подкину Леночке сверхурочные на выходные. А в понедельник — вторник можно будет выступить с заявлением. Я, кстати, сегодня беседовал с корреспондентом «Горечанска в XXI веке» и упомянул, что меня беспокоит экологическая обстановка в северо-восточном районе. Пустил первую ласточку.

Все рассмеялись.

— Что ж, друзья мои, давайте заканчивать. Уже без трех пять, меня ждут простые граждане и их простые проблемы. Ты, Алексей, займись бюджетом на следующее полугодие. Ты, Илья, запроси у архитекторов последние изменения. Хотелось бы взглянуть на готовый проект. А вас, Дмитрий

Андреевич, попрошу уделить внимание кампании в прессе. Как всегда, мы должны быть полны сочувствия и готовности помочь. Будут идеи, добро пожаловать ко мне в любое время дня и ночи. Вопросы есть?

— Нет, Володь, все ясно.

Маринка услышала, как мужчины встали и по очереди попрощались с Добрышевским. Один за другим они выходили из кабинета, а Маринка исступленно молилась про себя, чтобы Владимир Григорьевич последовал их примеру и отправился беседовать с гражданами на другой этаж. Она услышала достаточно, чтобы навечно запятнать доброе имя Добрышевского в глазах горечанцев. Если он обнаружит ее сейчас, ей даже милиция не светит. Добрышевский убьет ее прямо в кабинете, а труп распорядится закопать в злосчастном районе, якобы зараженном минеральными удобрениями.

— Владимир Григорьевич, вы готовы? — В кабинет зашла Елена, и Маринка поняла, что ее испытания продолжаются.

— Да, Леночка, — вздохнул Добрышевский. — Кто у нас первый?

— Шишкова Наталья Васильевна, тридцать пятого года рождения, с планом благоустройства детской площадки по адресу Ливневая, двадцать восемь.

— О боже, очередная инициативная бабулька. Им надо запретить выходить из дому. Ладно, запускай.

* * *

Голос Добрышевского во время разговора с «инициативной бабулькой» был исполнен такой сладости, что Маринка возненавидела его еще сильнее. Лицемер и подлец. Оля Коврижко ничуть не ошибалась на его счет. За десять минут очаровал пожилую даму и надавал кучу осторожных обещаний, которые без проблем сможет взять обратно. Главное для него — произвести хорошее впечатление, а делать что-либо хорошее не обязательно.

После того как инициативная бабулька, уверенная в том, что ее предложение будет реализовано, в сотый раз поблагодарила мэра и отправилась восвояси, в кабинет снова зашла Елена.

— Леночка, кто там еще? По-моему, на сегодня хватит. У меня был тяжелый день.

— Четверо хотят с вами встретиться, Владимир Григорьевич.

— И замов у меня как раз четверо. Пусть каждый возьмет себе по просителю, а мне потом доложат, если что.

— Как скажете, Владимир Григорьевич.

Маринка возликовала. Мэру на самом деле пора было отдыхать. А ей пора сваливать из кабинета, пока она не свалилась с подоконника.

Еленин голос раздался как гром среди ясного неба:

— Владимир Григорьевич, троих я пристроила, а четвертый настаивает на личной встрече. Записывался месяц назад и хочет видеть именно вас.

— Хорошо, еще одного приму, — проворчал Добрышевский. — Но на положительное решение пусть не рассчитывает.

— Не торопитесь с выводами, Владимир Григорьевич. — По ее голосу Маринка поняла, что Елена улыбается. — Некий аспирант-историк. Хочет попросить о финансировании исторического исследования на благо города.