Мы не волшебники, а только учимся

Баринова Виктория С.

— Дениска, ты не представляешь себе, что это значит! Это же бомба! Добрышевский вылетит из кресла со скоростью света!

— Думаешь? Мне кажется, он выкрутится.

— Не выкрутится, — пообещала Оля с уверенностью опытного политтехнолога. — Не позволим.

— Умница ты моя.

Денис потянулся к губам жены, но она резко отстранилась:

— Погоди. А что это за друг у тебя такой странный? Кто он?

Смотреть в любимые глаза и лгать было нелегко, но сказать правду Денис не мог.

— Парнишка один, которого я иногда консультирую. Занимается жучками и прочей шпионской аппаратурой.

— Опасная у него профессия.

— Опасная —

не то слово, — засмеялся Денис, пытаясь разрядить обстановку, — но очень интересная. И как видишь, полезная.

Он показал на фотографии, рассыпанные на столе.

— А твоему другу не повредит, если мы обнародуем фотографии? — вдруг испугалась Оля.

— Конечно нет, малышка. — Денис потрепал жену по плечу. — Не беспокойся. Считай, что их с неба тебе скинули. Или фея наколдовала.

На Олиных щеках появились лукавые ямочки.

— Да, только фея. И никак иначе.

— Неужели? — поднял брови Денис. — Я чего-то не знаю? Хочешь рассказать?

Жена засмеялась и стала собирать фотографии. — Ну уж нет. Пусть у меня тоже будет маленькая тайна.

В понедельник Владимир Добрышевский устроил пресс-конференцию, пригласил представителей исключительно промэровских газет. Местные телевизионщики приехали сами по себе, без приглашения, и на затравку потерзали Владимира Григорьевича по поводу предполагаемого нападения банды сумасшедших террористов на Белый дом. Мэр отшучивался и открещивался, намекал на погоню за дешевыми сенсациями, но впервые в жизни выглядел немного растерянным. Нелепицу с машиной, облитой обычной водой, постарались замять, а невольным свидетелям из охраны посоветовали держать рот на замке. Куда сбежал маньяк с зажигалкой и чего он желал от бедного Владимира Григорьевича, так и осталось загадкой. Добрышевскому очень хотелось спросить приставучего корреспондента, откуда он пронюхал об эпизоде с машиной, но тема пресс-конференции была слишком серьезной, чтобы отвлекаться на мелочи. Экологическая катастрофа — событие поважнее шутовского нападения на машину мэра.

Добрышевский выстрелил в журналистов фирменной улыбочкой, произнес вступительное слово, подготовленное Леночкой-разумницей, и размеренно зачитал заключение экологической экспертизы, из которого следовало, что район Дома культуры опасен для проживания. Мэр клятвенно пообещал обеспечить жителей достойным жильем «полностью за счет городского бюджета» и выплатить компенсацию «в качестве добровольного извинения за грехи прошлых горечанских властей».

Журналисты слушали. Внимательно, молча. Ловили каждое слово и не перебивали. Как всегда. За годы своего царствования Добрышевский приучил пишущую братию уважать его. Пусть радуются, что попали в число избранных, что их допускают к телу мэра и разрешают получать информацию из первых уст.

Закончив читать, Владимир Григорьевич поднял голову. Состроил приличествующее случаю выражение лица — сочувственное, но решительное, приготовился к заранее согласованным вопросам. И вдруг заметил парочку улыбок в зале, увидел перешептывающихся людей. Добрышевский скривился. Не внешне, нет. Он никогда не позволил бы себе выразить неудовольствие в присутствии толпы журналистов. Он же демократ, а не самодур. И все-таки атмосфера в зале неуловимо отличалась от той, к которой он привык. Раньше почтение светилось в глазах, читалось в жестах и позах, капало с потолка и растекалось по полу. Сейчас Добрышевский ощущал себя лектором, который внезапно обнаружил,

что студенты бодро пропустили мимо ушей его доклад и занимаются своими делами. А самые активные еще и подхихикивают над ним.

Владимир Григорьевич недовольно обвел глазами зал. Чурилин из «Горечанска в XXI веке» вскочил с места. Без запинки отбарабанил вопрос и плюхнулся обратно с видимым облечением. Добрышевский ответил. Ни один из журналистов не потрудился записать его слова. Конечно, у всех были диктофоны, но Владимир Григорьевич привык наблюдать за тем, как они быстро строчат в блокнотиках, стараясь не упустить ни одну крупицу мудрости великого мэра.

Перед вторым вопросом повисла неловкая пауза. Владимир Григорьевич сам корректировал список вопросов и мог бы отвечать на них, не дожидаясь журналистской инициативы. Но это выглядело бы странно, и Добрышевский, взяв себя в руки, терпеливо ждал. И мысленно прикидывал, какую взбучку устроит Елене, которая ведала распределением вопросов, и как отыграется на простофиле-журналисте, пропустившем свою очередь.

С заднего ряда взметнулась тонкая женская рука. Добрышевский оживился:

— Да, слушаю вас.

— Анна Шарапова, еженедельник «Наша молодежь». Скажите, пожалуйста, чья подпись стоит на заключении экологической экспертизы.

Это был самый безобидный вопрос на свете. В самом деле, общественность имеет право знать имя героя, который потревожил многолетнюю архивную пыль и храбро сразился с монстром экологической угрозы. Но этот вопрос в списке не значился, и Владимир Григорьевич с удивлением помедлил, прежде чем ответить:

— Заключение подписал ведущий специалист Экологической службы Виктор Сергеевич Позин.

— Спасибо.

Девушка улыбнулась, но не села. Ее короткие рыжие волосы и очки в темной оправе действовали Добрышевскому на нервы. Несмотря на любовь к женскому полу, он уже ненавидел назойливую журналистку.

— Мы можем снять копию с заключения?

— Конечно. — Владимир Григорьевич был сама любезность. — Я распоряжусь, моя помощница сделает ее для вас после конференции.

— Не стоит. Я могу сейчас сфотографировать.

Высокая и гибкая, она с независимым видом прошла через весь зал и защелкала фотоаппаратом. За ней подтянулись другие. Так желающие проститься с покойным по очереди подходят к гробу и кладут цветы.

Добрышевский поежился. Его феноменальное чутье било тревогу: где-то в самой глубине политической машины заело винтик, хотя на первый взгляд все было в идеальном порядке. Владимир Григорьевич покосился на Елену, та чуть заметно пожала плечами: мол, понятия не имею, что происходит.

А журналисты все фотографировали и фотографировали. Даже верный Чурилин при виде небывалой активности коллег подошел к столу, глянул на заключение, растерянно посмотрел на мэра…

«Пора сворачивать лавочку, — понял Владимир Григорьевич. — И разбираться с виновными».

Для приличия он помедлил еще пару минут, великодушно давая заблудшим душам возможность реабилитироваться. Но никто не пожелал.

Одним из многочисленных талантов Добрышевского было умение вовремя ставить точку. Он поблагодарил собравшихся за внимание, посетовал на дела и уже вставал из-за стола, когда рыжая ведьма из «Нашей молодежи» сунула ему под нос диктофон:

— Последний вопрос, Владимир Григорьевич. Что вам известно о компании «ГоречанскСтройКом» и предполагаемом строительстве на северо-востоке коттеджного поселка?