«Мы одной крови». Десант из будущего
Шрифт:
– Помню, – Коваленко изнывал, стараясь ни на кого не смотреть.
Мучается морпех, оно и понятно, не привык с практически гражданской командой работать.
– Евгений, на первом этапе, помни, что дома тебя ждет очаровательная рыжая особа и лбом пули не лови. На втором этапе вдохновись идеей, что некоторые лингвистические упражнения доходчивее, если тесно связаны с тактильным воздействием.
– Понял. Переживу, не первый раз.
Старшину Попутный почему-то обошел, сразу обратившись к Лешке.
– Из достоверных источников, естественно, не подлежащих разглашению, известно, что некий комбриг ни в чем предосудительном, вроде японского шпионства или вредительской попытки опалить усы товарищу Буденному,
– И за это спасибо, – пробормотал Трофимов.
Попутный благосклонно кивнул и повернулся к Торчку.
– Чем тебя ободрить, Захариевич, даже не знаю. О том, что Он терпел и нам велел, ты, полагаю, слышал?
– Та я неверующий, – пробурчал Торчок. – Стихийно разочарованный.
– Ну, никогда не поздно зачароваться обратно. В Москве храм Христа Спасителя был, слыхал?
– Отож, що взорвали?
– Он. После войны восстановят. В натуральную величину и с бронзовыми горельефами. Прямехонько на старом месте. На куполах не какая-то позолота банальная, а аж сам нитрид титана.
– Да брось заливать.
– Зуб даю! – торжественно поклялся майор. – Вот кончится война, сначала, конечно, заводы, электростанции и иное сугубо мирское восстановят. Потом за духовное возьмутся. Театры, клубы, центры офисного труда и досуга, иные культовые сооружения, включая монастыри, соборы и городские мечети. Восстановят и перевосстановят. Заводам сильно потесниться придется, конечно…
– Врете, – сказала, глядя исподлобья, Шведова.
– А ты доживи да проверь, – неожиданно сдержанно буркнул майор. – Все, уходим.
– Постойте. Ведь врете, ну?! И это вот, что написано было: Маньчжурия, Корея, Куба какая-то, Ангола… – Шведова вцепилась в свой автомат. – Не может этого быть. Зачем нам воевать столько, да еще за границами? Что молчите?
Попутный молчал. Женьке тоже было как-то неудобно. Будто сам в чем-то виноват. Коваленко неуверенно пробормотал:
– Они вроде за свободу боролись. Мы помогали. А Куба – хороший остров. До сих пор держится.
Старлей закинул на плечо «суоми» и шагнул в ельник. Женька с Торчком двинулись следом. Попутный обернулся:
– Ты, старшина, щеки вытри. И подумай – раз мы здесь языками треплем, может, дальше по-иному пойдет? Чуть-чуть, а по-иному, а, старшина?
Женька шел, придерживал тяжеленный ремень – майор вновь приказал у Лехи дополнительный диск забрать. Есть такое мнение, что товарищу Землякову придется изображать пулеметную точку, и патроны ему будут нужнее. Вот обо всем есть мнение у клоуна-шпиона. Зачем же он так Маришу дожимает? Жестоко это все-таки. А если честно, так и мерзко…
23 часа 55 минут 25 секунд
Дергалась секундная стрелка на одном месте. Минуты этакие бессмысленные и бесконечные. Опергруппа уже заняла исходные: майор с Женькой за кучей песка, уже поросшего молодой травкой, Коваленко с ефрейтором левее, за грудой пней. Вокруг сосны, тропинки и иная финская инфраструктура. Неподалеку пулеметное гнездо зенитчиков и финский санузел: довольно пахучий, без всякой там скидки на элитную военно-воздушную принадлежность. Цель захвата на виду: два низких, вкопанных в землю строения, под тройным, если не толще, накатом бревен. Входы: короткая, но глубокая траншея, обшитая досками – все добротно и надежно. Коваленко был уверен, что именно сюда драпает во время налета техперсонал. Летчики и офицеры техслужб прятались в блиндаже, по другую сторону от стоянки самолетов. Женьке казалось, что именно офицеров и нужно брать за жабры, но Попутный пояснил, весьма кратко: пилоты летают,
91
Взлетно-посадочная полоса.
Работали финны усердно. Остатки эскадрильи явно подумывали о срочном перебазировании в более спокойные места. И то верно: у плацдарма, несмотря на символическую ночь, активно воевали – канонада, вроде бы, даже усилилась. Да и с юга, со стороны Олонца доносилось пусть и далекое, но явственное уханье артиллерии.
– Товарищ майор, – прошептал Женька, – разрешите вопрос?
– Да откуда я знаю, где они? – вздохнул Попутный, давя на своем мясистом ухе особо наглого комара. – Может с хронометром что случилось у наших соколов, может им вообще «отбой» дали. Это у нас сплошь и рядом приключается…
– Я понимаю. Я о Шведовой хотел спросить. Обязательно вот так, без наркоза?
– Да что ж такое?! – шепотом ужаснулся майор. – Особо важное задание, боевой порыв по капле копим, последние прикидки прикидываем, цели целим, а мысли у всех исключительно о дамах? Невозможно работать.
– Виноват. Я наблюдаю.
– Ладно, спишем на твою легкую контузию. Она легкая?
– Легкая. Управлюсь.
– Вот и хорошо. А пока отдыхай, наслаждайся тишиной и зрелищем эффективного восстановительного труда. Вот финики потеют, а? А о Шведовой я тебе потом объясню. Если цел будешь, дурак студиозный. Расслабься и сосредоточься на операции, балбес…
Женька принялся сосредотачиваться. Тьфу, совершенно ведь напрасно спрашивал. Разве у него, многодонного, узнаешь? Вот же профессия на людей отпечаток накладывает. Или он от рождения такой?
Сначала сквозь комариный зуд донесся иной звук – тоном басистее. Ударила гильза воздушной тревоги, панически лязгая гусеницами, устремился к опушке дряхлый трактор, метнулись с лопатами от полосы финны, в пулеметном гнезде, у спаренного «максима» мгновенно возникли пулеметчики…
– Правильно бегут, согласно расписанию и специализации, – с удовольствием отметил майор. Действительно – в ближние блиндажи уже ныряли техники и ремонтники.
Застучали зенитки, звон двигателей нарастал – мелькнули над опушкой силуэты «илов», через секунду лопнули, ударив по ушам первые бомбы…
Сыпали почему-то вперемешку мелкие фугасные и ПТАБы [92] . Женька слышал стук осколков в стволы деревьев, рокот спаренного пулемета, снова взрывы и взрывы – похоже, со слухом было не все в порядке: хаос распадался на избранные, болезненно отчетливые звуки. Хотелось зажать уши, но пора было делом заниматься. Майор уже работал: выцеливал пулеметчиков – этих оставлять никак нельзя – блиндажи у них на виду, заметят гостей как пить дать…
92
ПТАБ-2,5–1,5 – советская противотанковая авиабомба весом 2,5 кг.