Мы оседлаем бурю
Шрифт:
Я поставила коробку на место и перешла к другому сундуку. Снова одежда и ящики с посудой, серебром и ладаном. Я надеялась найти письма, или свитки, или какие-нибудь документы, но, похоже, меня ждало разочарование.
Когда я закрыла последний сундук, прошло не меньше часа. Масляная лампа почти прогорела, а я мечтала о постели. Всего несколько часов до того, как меня разбудят, и начнется еще один день фальшивой служанки фальшивого лорда. Но я закусила губу и вернулась к сундуку с ожерельем.
Взгляну последний раз. Футляр открылся
Ее светлость Мико Виллиус.
Я вертела его туда-сюда, будто ожидая, что слова как-то изменятся, но этого не случилось. Их тяжесть рухнула в мой уставший мозг с грохотом, от которого у меня перехватило дыхание.
Уронив футляр, я схватила шкатулку и откинула крышку. Та же превосходная бумага, воск, перья и крошечная коробочка с песком, но на этот раз я все это вывалила и нашла под бумагой печать. Маска Бога с вырезанной посередине буквой «В».
Доминус Креос Виллиус, иеромонах Чилтея, глава церкви, первый после Бога. Никто никогда не видел его лица, но он должен быть стар, учитывая, что занимает этот пост, сколько я себя помню. Но у него есть сын. Единственный. Лео Виллиус. А у императора Кисии Кина Ц’ая – единственная дочь. Принцесса Мико.
– Проклятье, – прошептала я пустой кладовке, когда все встало на свои места. – Это плохо.
«А я говорила тебе не браться за эту работу».
– Будто у меня был выбор. Я наемное орудие, а орудие не уйдет далеко, если будет отказываться от работы.
«Ты же не хочешь сказать, что продолжишь дело? – В ее голосе слышался искренний ужас. – Он сын иеромонаха! Без него точно начнется война».
Вместо ответа я скрипнула зубами и собрала бумагу и перья. Наверное, лучше было не знать, не иметь сомнений, скребущихся в мозгу. В отличие от отца доминус Лео Виллиус заботился о бедных и благословлял больных. Он был истинным слугой Божьим, и за это кто-то желал ему смерти. Я могла бы отказаться, но тогда просто пошлют кого-то другого, а я умру без всякой пользы, никем не замеченная. Потому что я никто.
«Нет, Кассандра, даже ты не можешь…»
– Могу и сделаю. Если тебе это не по нраву – убирайся.
Когда на рассвете мы отправились в путь, Джонус старательно меня избегал. Наша карета мчалась позади той, что везла лорда Иллуса и доминуса Лео Виллиуса. Теперь, зная, кто он, я смотрела на него иначе, подмечая движения глаз, спокойную уверенность и мягкую бледную кожу лица, часто скрывавшегося под маской. Вероятно, он почувствовал мой взгляд, поскольку светлые глаза снова обратились ко мне, а голова склонилась набок, будто он обдумывал какие-то мои слова.
Я отвернулась, а когда снова посмотрела, он уже скрылся в карете и больше не появлялся. Даже когда солнце поднялось высоко и наши кареты остановились на обочине дороги.
– Зачем мы остановились? –
Я не знала ответа. Ни тени, чтобы дать лошадям отдохнуть, ни воды, чтобы их напоить, и, высунув голову из зашторенного окна, я не смогла разглядеть поблизости никакого жилья. Ни дома. Ни фермы. Ни даже дорожного столба. Только колышущиеся золотые поля да темно-зеленый лес на горизонте.
Лорд Иллус вышел на дорогу и, заметив меня, сердито дернул головой, веля вернуться на место.
– Ну, что там? – спросила Ливия.
– Ничего.
– Может, у лошади подкова слетела или колесо разболталось. Или сундук упал.
– Наверное, ты права, – сказала я, не став указывать на пустую дорогу или отсутствие активных действий. Дотронувшись до лодыжки, руки и бедра, я проверила ножи. Времени сменить платье на мое любимое не было, но сойдет и так.
«Ты до сих пор не поняла?»
Я со вздохом откинула голову назад, но Ее ничто не могло остановить.
«Зачем сыну иеромонаха ехать в Кисию с ожерельем, на котором выгравировано имя Мико Виллиус, если не для того, чтобы скрепить договор женитьбой на ней?»
Я подавила еще один вздох и сощурила глаза в театральном приступе боли.
«Но для чего заключать союз втайне, если этот брак должен быть делом неимоверной государственной важности? Зачем прятаться под фальшивым именем? Только потому, что кто-то тебя поджидает».
Такой вариант уже приходил мне в голову, но ожидать наемного убийцу – не равно ожидать меня.
«Те, кто тебя нанял, хотят удостовериться, что мира не будет, – настаивала Она. – Они хотят войны. Убить его, когда пересечете границу? Не нужно много ума, чтобы это понять».
Поэтому я уже обо всем догадалась. Но он все равно умрет. Война пойдет на пользу моему делу.
«Но это же Лео Виллиус. Ты сама говорила, что он единственный порядочный человек во всем…»
Сквозь вялую жару прокатился отдаленный раскат грома, и Джонус впервые вылез из своего угла, чтобы посмотреть в окно. На горизонте росло облако клубящейся пыли.
– Что это? – голос Ливии дрогнул.
– Лошади, – ответил Джонус. – Много лошадей.
– На нас напали? Надо бежать?
Джонус посмотрел на нее, избегая моего взгляда.
– Не напали. Левантийцы. Я слышал, у них где-то здесь лагерь.
Я выглянула в окно и еще раз проверила ножи, просто на всякий случай. Лорд Иллус стоял в тени передней кареты, скрестив руки на груди. Приблизившись, облако пыли замедлилось, до нас доносился только стук копыт. То, что издали выглядело нашествием муравьев, превратилось в одетых в кожу всадников с бронзовыми лицами и так коротко стриженными волосами, что их головы напоминали потный бархат лошадиных шкур. У каждого имелась пара сабель, зазубренный нож и абсолютно непроницаемое выражение лица.