Мы покорим бурю
Шрифт:
— Но мы с Дики здесь! И… он не против того, чтобы я работала с вами.
— Он согласился! Фантастика… Я позвоню вам завтра утром, и мы съездим посмотреть землю.
— Но…
— Я не буду слушать вашего отказа. Будьте готовы к десяти часам.
И в трубке раздались короткие гудки. Соня положила трубку, пожав плечами.
— Ни один диктатор не носил фамилию Фарр, — сказала она вслух.
Нервный и хриплый голос Дональда Брандта передавал его волнение. Что за день! Ее представили всем жителям округи; она получила интересное профессиональное предложение;
Пора было ложиться спать, но что-то не давало ей покоя. Ее сознание неустанно работало, все новые и новые мысли рождались в ее голове. Вдруг послышался какой-то звук — Дики проснулся?
Она медленно подошла к открытой двери соседней комнаты и прислушалась. В неярком свете ночника комната, на пороге которой она стояла, была окрашена во все тона голубого цвета — от серо-голубого до фиолетового. Несколько элементов ярко-зеленого цвета оживляли картину. Отделка комнаты была очень современной. Вся мебель была сделана из дерева. Простые, ровные линии дополняли ощущение комфорта и уюта. Комната, полная покоя. Комната для отдыха. Была ли она предназначена для Майкла Фарра?
Легкий ветер всколыхнул шелковые занавески. Тени зашевелились на потолке. В комнату ворвались звуки ночи: шуршание листвы, мелодия гавайской гитары, сочный и мягкий мужской голос. В памяти всплыли слова этой песни.
"Милой, любимой тебя называл,
Звездочке каждой про то рассказал.
А при тебе лишь молчал…"
Любвеобильный Джонни продолжал свои ухаживания. Неужели он всю ночь будет заниматься этим? Может быть, он не слышал о трагедии?
Соня остановилась на середине комнаты, на полпути к кровати Дики, увидев, как из нее высунулась белая пушистая голова собаки.
— Мяка! Капризный! Почему ты не остался на своем коврике? — тихо, стараясь не разбудить мальчика, сказала она, — Ты…
Послышался тихий стук в дверь, ведущую в коридор. Она открыла и в молчаливом изумлении уставилась на стоящего там Майкла Фарра. Его лицо носило следы усталости, глаза потемнели, волосы прилипли к голове. На нем был темно-синий шелковый халат.
— В чем дело? Что-то случилось с Сереной? — испуганно спросила Соня.
ГЛАВА 9
Соня вышла в коридор, мягко прикрыв за собой дверь.
— Нет, нет! Ничего не случилось. Просто, когда я проходил мимо, то услышал, ваши шаги и понял, что вы не спите. Мне надо с кем-то поговорить. Мне захотелось рассказать вам об этом трагическом происшествии с Биллом. Вы не возражаете?
— Конечно. Расскажите мне.
— Он, должно быть, много выпил. Когда они подплывали к Кедрам, он заявил, что ему нужно поплавать, чтобы немного прийти в себя. И прежде чем они смогли остановить его, он нырнул и больше не показывался на поверхности. Брандт не умеет плавать — он так сказал. Когда я приехал, они были в полной растерянности. В конце концов, его тело всплыло
— Какое ужасное потрясение для миссис Д'Арци! Она все еще в прострации?
— Я действительно не знаю. Я не разобрался. Появились ее люди, и нужда во мне отпала, — он говорил сжато и отрывисто. — Я вижу, собака чувствует себя как дома?
— Как дома! Он теперь здесь хозяин. Хотите посмотреть? — она жестом пригласила его в комнату, надеясь отвлечь от произошедшей трагедии.
Пройдя через комнату, они остановились у детской кровати. Посередине кровати, широко раскинув руки и ноги, спал мальчик. Он улыбался чему-то во сне. Его рука лежала на собаке, которая проснулась и с любопытством разглядывала склонившиеся над ней лица.
— Собака не должна спать здесь, — прошептала Соня.
— Тогда я ее заберу отсюда? — при этих словах Майкла мальчик зашевелился и открыл глаза. Он сразу же улыбнулся.
Привстав, он потер глаза рукой. Собака, быстро вскочив, потянулась и сразу же завиляла хвостом.
— А почему вы не поцеловали меня и не сказали: "Храни тебя Бог, спокойной ночи мой дорогой!", как обычно, Соня? — последние слова мальчика уже превратились в сонное бормотание. Соня осторожно подложила подушку ему под голову и наклонилась над собакой. Когда Майкл подхватил Мяку, она накрыла Дики одеялом. Он уже спал.
— Положите собаку на его коврик.
Соня замерла, глядя на спящего ребенка, и тихо спросила:
— Ну разве он не чудо?
— Да, он замечательный. Пойдемте в коридор. Я хотел расспросить вас кое о чем.
— О чем? Уже поздно.
— Да так, о разном. Еще нет двенадцати часов. Если вы будете в городе, вам придется посещать разные места. Пойдемте сейчас в буфетную, — сказал Майкл, и, увидев, что Соня колеблется, добавил. — Мне нравится иногда быть несерьезным.
Соня вспомнила, каким было выражение его лица, когда она открыла ему дверь. Он был в самом центре свершившейся трагедии, трагедии, еще более ужасной оттого, что она была такой бессмысленной и ненужной.
— Хорошо, пойдемте.
Когда они поднялись по лестнице, Майкл, обернувшись, сказал:
— Нам больше не нужно шептаться, как конспираторам. Мы ведь не взломщики.
Несколько мгновений спустя в сверкающей белизной буфетной Соня говорила ему:
— Повар подумает, что здесь побывали взломщики, если вы не перестанете опустошать холодильник. Вы даже отважились на жареного цыпленка?
— Цитирую: "Я отважусь на все, что сделает меня человеком". Что мы с ним будем делать?
Майкл был откровенно весел. Было заметно, что у него легко на сердце. Было ли это связано с тем, что Филлис Д'Арци теперь свободна? Эта мысль уколола ее. "Так… Что мы будем с ним делать? Давай думай, ты же женщина", — говорила себе Соня, стараясь преодолеть неожиданно нахлынувшую грусть.
— Мы будем делать сандвичи. Возьмем несколько хрустящих листьев салата, тонкий-тонкий кусок этой замечательной розовой ветчины, немного майонеза и куриное мясо. Вы разрежете курицу, а я сделаю все остальное.