Мы с истекшим сроком годности

Крамер Стейс

Мне ни о чем не говорили названия этих препаратов, лишь знаю, что в очередной раз меня посетит тошнота после инъекций. Бедный мой организм, сколько же гадости в него вливают.

Медсестра сделала мне несколько уколов, собрала все привезенные с собой медикаменты и пообещала приехать на следующей неделе.

– Завтра кастинг, я так волнуюсь, -говорит Лив.

– Лив, не накручивай себя, а то будет только хуже.

– Знаю. Мне так нравится в Чикаго, если бы ты знала, как здесь хорошо. Я не хочу возвращаться в Миннеаполис и снова видеть своего отца.

– Не думай об этом. Ты лучше расскажи о своих планах на вечер.

– Вечером мы

с Клэр идем по магазинам, а потом в кино. Она такая классная.

– Лучше меня?

– Нет. Ты вне конкуренции. Просто Клэр такая приветливая, я ,честно, боялась заблудиться в чужом городе, но теперь, благодаря Клэр ,мне больше не страшно.

– Вирджиния..-слышу я голос мамы.

– Лив ,мне пора, я потом перезвоню.

– Хорошо, давай.

 Дверь комнаты открывается.

– Вирджиния, к тебе пришли.

– Кто ?

Через несколько секунд на пороге появляется Скотт.

– Привет,- говорит он.

– Я оставлю вас наедине.

Мама выходит из комнаты. Скотт стоит , как затравленный щенок у двери. Казалось бы, он мой первый парень, первая любовь, и даже несмотря на то, что мы расстались, у меня еще должны остаться к нему чувства, ведь любовь не проходит бесследно. Но что-то со мной произошло. То ли авария на меня так подействовала и мне побоку на дела сердечные, ибо у меня появились более серьезные проблемы, либо…я его и не любила вовсе и у меня просто была сильная привязанность.

– Привет,- говорю резким тоном я.

Он присаживается на край кровати.

– Я там принес фрукты разные, мама твоя их оставила на кухне, -говорит Скотт дрожащим голосом, постоянно ломая свои пальцы из-за волнения.

– Спасибо.

– Я…блин, Джина, я даже не знаю, что сказать.

– Ладно, тогда скажу я. Ты пришел сюда, потому что тебя, скорее всего, замучила совесть. Еще бы , ты за целый месяц не удосужился позвонить или навестить меня в больнице. Но ты все-таки набрался смелости и пришел ко мне, хотя даже в глаза мне посмотреть боишься, потому что ты жалкий трус.

– Да, я виноват перед тобой.

– Скотт..

– Виноват! И я не знаю, что нужно сделать, чтобы ты меня простила.

– Скотт, я даже и не думала о тебе. Ты мне не нужен так же, как и я тебе не нужна. Посмотри на меня, Скотт, посмотри и запомни, какая я теперь. И ты наверно только рад, что бросил меня до этого, потому что потом было бы это сделать гораздо сложнее, не правда ли?

– Я..просто хотел узнать, как ты себя чувствуешь.

– Я прекрасно себя чувствую, Скотт. Я всего лишь стала инвалидом на всю оставшуюся жизнь, а так, у меня все чудесно, чудесней некуда! А теперь пошел вон. Пошел вон!

Скотт вылетел из моей комнаты, так и не посмотрев мне в глаза. У меня вновь началась истерика, я реву и добиваю себя мыслью, что из-за этого подонка я угробила свою жизнь. Господи, где мои мозги были в ту ночь?!

Мама забегает в комнату.

– Что случилось?

– Ничего ,мам, ничего.

– Вы поссорились? Он тебя бросил?

– Мама, оставь меня одну.

– Вирджиния, я должна знать.

– Мама, прошу, оставь меня одну! –я чувствую ,что перешла за черту, увидев окончательно поникший взгляд моей несчастной матери.

Всю дальнейшую неделю я выходила из комнаты, ну как выходила, просила по рации папу меня спустить на первый этаж, чтобы позавтракать, пообедать или отужинать с семьей. Я плотно закрыла окна, чтобы ни единый звук с улицы не доносился до меня. Я вновь погрузилась в чтение книг, и так увлекалась сопереживанием героям, что даже забывала

о своем диагнозе, что меня очень радовало. Изредка мы созванивались с Лив, та рассказала, что прошла первый тур кастинга и готовит танец для финала. Я была жутко рада за нее, хотя в глубине моей души снова появлялись нотки зависти. Ненавижу себя за это. Так же я убивала время просмотром телевизора, но меня так раздражали люди, которые появлялись на экране, что я решила заниматься лишь чтением книг и полностью абстрагироваться от внешнего мира. По ночам меня снова беспокоила бессонница, а если мне и удавалось заснуть, то мне снился Скотт со своей подружкой, или же снилась авария, я во сне даже чувствовала запах бензина, слышала гул автомобилей и крик людей, которые меня окружили. Я резко просыпалась, тяжело дыша, по моему лбу скользили капельки холодного пота. Под утро мое сознание автоматически отключалось , и просыпалась я лишь к полудню. Когда родители заходили ко мне в комнату, я мастерски прикидывалась спящей, лишь бы не разговаривать с ними. Меня раздражало каждое проявление жизни за пределами моей комнаты, когда я слышала разговоры каких-то людей, я даже прятала голову под подушкой. С каждым днем мне становилось все страшнее и страшнее от того, что со мной происходит. Я медленно превращаюсь в живого трупа, на моем теле вновь появились пролежни , из-за которых двигаться было еще сложнее.

Но наступил день, когда терпение моих родителей было на исходе. Мама с папой врываются в мою комнату.

– Вирджиния, мы едем в торговый центр,- говорит мама уверенным тоном.

– Я никуда не поеду.

– А тебя никто и не спрашивает. Ричард.

Папа подходит ко мне и берет на руки.

– Вы не имеете права распоряжаться мною!

– Еще как имеем, -говорит отец, улыбаясь.

– Отпусти! Отпусти меня, немедленно!

Мои слова пронеслись мимо его ушей. Папа с мамой вывезли меня из дома.

– Ты ,наверно, уже и забыла, что такое улица, -говорит мама, а я ей лишь недовольно фыркнула в ответ,- Нина, давай быстрее.

Папа попрощался с нами и поехал по делам. Я чувствовала себя так неловко вне дома. Стены моей комнаты были моей защитой от внешнего мира, который я уже всем своим нутром возненавидела.

Дождавшись Нину, мы втроем отправились в торговый центр. Нина шла впереди нас, а мама медленно катила мою коляску, ближайший торговый центр находится в пятнадцати минутах ходьбы, но мама решила растянуть «удовольствие» еще минут на двадцать, чтобы, как она говорит, я «пропиталась» свежим уличным воздухом. По пути в торговый центр я встретила троих своих бывших одноклассников, которые посмотрели на меня с таким жалостливым видом, что меня чуть не вырвало прям на них. Этого я и боялась. ЖАЛОСТЬ. Хочешь окончательно добить человека? Пожалей его, и он окончательно поймет, что его жизнь превратилась в дерьмо. Иначе и не скажешь. Добравшись до торгового центра , мы заглянули в небольшую кафешку , находящуюся на первом этаже, заказали три пирожных и латте. Когда мы только стояли у дверей кафе, я молила, чтобы там было от силы человека два-три, но к моему великому сожалению кафе было полностью заполнено, и мы еле-еле нашли себе столик. Естественно каждый присутствующий обратил свой взор на меня, они же никогда не видели инвалидов-колясочников! Я с омерзением посмотрела на каждого из посетителей кафе. Позже мама рассказала, что о моей аварии напечатали в нескольких газетах, потому что во всех школах Миннеаполиса проходил выпускной вечер, и я всем омрачила праздник. Я быстро уплела свое шоколадное пирожное с банановой начинкой, а мама с Ниной все еще не могли никак расправиться с содержимым своей тарелки. Пока я ждала маму и младшую сестру, я обратила внимание на впереди сидящую сладкую парочку. Мускулистый парень, с волосами цвета пшеницы, нежно обнимал свою тощую девушку, с выпирающими ключицами, и смотрел ей в глаза, а она ,застенчиво улыбаясь ,чмокнула его в щеку. Знакомое чувство зависти вновь окатило меня. Я подумала о том, кому я теперь нужна, кроме своих родителей? Никому. Жить с инвалидом – дело не из легких, вознести на себя бренные обязанности, забыть про самого себя и посвятить свою жизнь перетаскиванию недочеловека на руках и подтиранию задницы. Внутри меня буйствовала обида. Неужели я обречена всю жизнь жить с родителями? Неужели я никогда не услышу искреннее : « Я тебя люблю»? Никто , кроме жалости, больше ко мне ничего не испытает.