Мы с королевой
Шрифт:
— Хоть ночью, хоть днем, — добавил Уилф.
— Вы очень любезны, — сказала Диана. — Сколько я вам должна?
Она открыла кошелек. Но когда подняла глаза, то по лицам своих посетительниц поняла, что совершила большой faux pas.
Вернувшись к дому номер девять, Чарльз и Елизавета узнали, что Тони Тредголд ударом ноги распахнул входную дверь и теперь подстругивает ее снизу.
— Покоробилась от сырости, — объяснил Тони, — вот и не открывалась.
Принц Филип, Уильям и Гарри, сидя на лестнице, наблюдали за Тони. Все трое жевали сандвичи с джемом, неумело приготовленные Уильямом.
— Как дела,
— Устала до смерти. — Забинтованной рукой королева пригладила растрепавшиеся волосы.
— Чертовски долго вы там пробыли, — заметил муж.
— Врачи страшно загружены, — объяснил Чарльз. — Мамина травма не опасна для жизни, вот нам и пришлось подождать.
— Но ведь мать у тебя, разрази меня гром, не кто-нибудь, а Королева, черт возьми! — взорвался Филип.
— Была, черт возьми, королевой, Филип, — негромко заметила королева. — А теперь я миссис Виндзор.
— Маунтбеттен, — лаконично поправил ее принц Филип. — Ты теперь миссис Маунтбеттен.
— Моя фамилия — Виндзор, и я не намерена ее менять.
— А моя фамилия Маунтбеттен, ты — моя жена, следовательно, ты — миссис Маунтбеттен.
Тони Тредголд стругал как одержимый. Они явно забыли о его присутствии.
— А наша фамилия как, папа? — спросил Уильям у Чарльза.
Чарльз поочередно посмотрел на родителей.
— Гм, мы с Дианой пока еще этого не обсуждали… гм… С одной стороны, фамилия Маунтбеттен не может не привлекать благодаря дяде Дику, но, с другой стороны, не может также и, гм… ну… гм…
— О господи! — В голосе Филипа зазвучали угрожающие нотки. — Ну давай-давай, выкладывай!
Тони подумал, что королеве пора бы и присесть; выглядит она хуже некуда. Он взял ее под руку и провел в гостиную. Газ в камине не горел; порывшись в карманах, Тони нащупал пятидесятипенсовик и сунул в счетчик. Вспыхнуло пламя, и королева благодарно склонилась к теплу.
— Сдается мне, мамаше вашей неплохо бы выпить чайку, — подсказал Тони Чарльзу.
Тони уже понял, что от Филипа в доме толку ждать не приходится, мужик даже одеться сам не может. Но и Чарльз, заметил Тони, подметая стружки и зачищая шкуркой нижний край двери, уже целых четверть часа попусту мечется по кухне, безуспешно пытаясь найти заварку, молоко и десертные ложки; Тони пошел к себе и попросил Бев поставить чайник.
Королева неотрывно смотрела на огонь. А она-то полагала, что этот давний фамильный спор Виндзоров с Маунтбеттенами порос быльем, — и вот на тебе, снова поднял свою мерзкую голову. Во всем виноват Луис Маунтбеттен. Когда родился Чарли, этот гнусный сноб уговорил карлайлского епископа отметить, что негоже-де лишать ребенка, рожденного в законном браке, отцовской фамилии. Эти соображения безвестного священника попали на первые полосы всех центральных газет. И тогда лорд Маунтбеттен всерьез развернул кампанию по возвеличиванию своего имени, добиваясь, чтобы царствующая династия его приняла. Королева разрывалась тогда, желая, с одной стороны, угодить мужу и Луису Маунтбеттену, а с другой — стремясь выполнить волю короля Георга V, основавшего, как он надеялся, Виндзорскую династию на веки вечные. Королева закрыла глаза. Луиса уже давно нет на свете, однако влияние его ощущается
Вошла Беверли с подносом в руках; на нем стояли четыре дымящиеся кружки с чаем и два стакана оранжевой шипучки. В жарко-рыжей жидкости болтались толстые полосатые соломинки. На тарелке, покрытой бумажной салфеточкой, лежало сухое печенье. Чарльз взял поднос у Беверли из рук и стал топтаться, прикидывая, куда бы его поставить. Королева наблюдала за сыном с нарастающим раздражением.
— На мой письменный стол, Чарльз!
Чарльз водрузил поднос на столик «чиппендейл» [16] , стоявший у окна, и стал раздавать кружки и стаканы. Пышнотелая Беверли смущала и волновала его. В какой-то миг он мысленно увидел, как она, обнаженная, закутанная в кисею, любуется собственным отражением в зеркале, которое держит Амур. Венера девяностых годов XX века.
16
Стиль английской мебели XVIII в.
— Это миссис Беверли Тредголд, Чарльз, — представила ее королева.
— Здравствуйте, как поживаете? — сказал Чарльз и протянул руку.
— Спасибо, в полном порядке. — Беверли ухватила его руку и энергично встряхнула.
— Мой сын, Чарльз Виндзор, — сказала королева.
— Маунтбеттен, — поправил Филип. И, обращаясь к Беверли, сказал: — Его зовут Чарльз Маунтбеттен. Я его отец, и фамилия у него моя.
Чарльз подумал, что давно уже пора положить конец жуткому отцовскому деспотизму. А какую фамилию носила в девичестве его прабабка, королева Мария? Тек. Да, точно. Чарли Тек — неплохо, пожалуй, звучит?
— Мы потом это обсудим, Филип, — остановила мужа королева.
— Нечего тут обсуждать. Я — глава дома. Сорок лет я шагал позади тебя. Теперь моя очередь выйти вперед.
— Ты, значит, хочешь вести дом, да, Филип?
— Да, хочу.
— В таком случае, — сказала королева, — пойди-ка на кухню и ознакомься с многочисленными приспособлениями и операциями, необходимыми для завариванья чая. Не можем же мы вечно уповать на щедрость миссис Тредголд.
— Если хотите, я научу вас заваривать чай, — сказала Беверли. — Вообще-то это пара пустяков.
Но принц Филип пренебрег ее великодушным предложением и, обращаясь не к ней, а к Тони, пожаловался:
— Не могу включить горячую воду; а побриться необходимо. Займитесь этим, ладно?
Тони разобрала злость. Ей-Богу, подумал он, этот тип разговаривает со мной как с паршивым псом.
— Извините, — сказал он, — мы с Бев уходим, хотим пропустить стаканчик. Ты готова, Бев?
Беверли обрадовалась: под этим предлогом она сможет покинуть дом, в котором сгущаются тучи семейных неладов.
Тони отправился домой, прихватив с собой ящик с инструментами. Ну и денек выдался — псу под хвост по всем статьям. Вакансия забойщика кур по законам Корана, объявленная фирмой «Халал», уплыла: перед Тони оказалось еще сто сорок четыре претендента, мужчины и женщины всевозможных вероисповеданий.
Беверли ненадолго задержалась у соседей, чтобы показать принцу Филипу, как подогреть на плите в кастрюльке воду для бритья. Нужно следить, объяснила она, чтобы ручка кастрюли торчала не вперед, а к стене.