Мы с Варварой ходим парой…
Шрифт:
— Да, Наталья Сергеевна. Нет, не разбудили. Ничего. Слушаю Вас. Да. Да. Хорошо. Завтра посмотрю. Да. Тридцать тысяч я перекину на тот счет. Да… Пятьсот на этот. Нет, давайте без самодеятельности. Хорошо. Нет, не разбудили. Нет, я не дома. Нет, не на работе. Я в сквере на лавочке сижу, Наталья Сергеевна. Нет, не с заказчиком. Водку пью, Наталья Сергеевна. Ага, вод-ку. Всего доброго, спокойной ночи. Завтра не опаздывайте.
И вскинувши тонкую бровь, вся такая серьезная телефон выключает, а потом — ка-ак прыснет: «Она думает, я не знаю, как стаканы пластиковые выглядят! Она думает,
Тут мой телефон ожил. Мама.
— Галь, ты где? Мы с отцом тебе домой звоним, никто трубку не берет, времени — первый час!
— Гуляю, мам.
— С Варварой? А гости где?
— Гости все рядом, мам. Мы тут, на лавочке.
— На лавочке?!
— Ну это… Дышим, пьем немножко, разговариваем.
— …А Варвара точно с вами?
— С нами, мам… Где ж ей еще быть-то? Все здесь, тебе от девчонок привет.
— Да, спасибо, взаимно. Ну даешь, Галина! Вечер ностальжи у вас там, что ли?
— Именно!
— Ну ладно. Хотя какое «ладно», ужас просто! Мы с отцом тебя поздравляем, целуем, завтра позвоню. Варвару не забудь покормить! И не сидите там долго, простынете все! Ты меня поняла?!
— Поняла, мам! Спасибо! Давай, пока!
(Если Варвара с нами, значит, не все так уж плохо!)
…Потом Варвару мы потеряли. Точнее, не «мы», а девчонки. Решили все-таки перебазироваться в тепло, ко мне в квартиру, дала им ключ и Варишну, а сама на три минуты заскочила в круглосуточный магазин. Картина Репина «Не хватило».
На три минуты!
Звонят: «Галь, мы Варвару потеряли! (Бросаю корзину и бегу к выходу, охранник насторожился). Но мы ее уже НАШЛИ!» (шумно выдыхаю и медленно возвращаюсь к брошенной посреди зала корзине; охранник берет меня на заметку).
Выхожу из магазина — стоят, красотки. От приключений и ветра протрезвевшие, румяные, глаза блестят, Варвара рядом сидит, примус починяет…
Пошли все в дом. И сидели еще три часа. Не столько ели-пили, сколько болтали. Какие мы девочки-принцессы, а они все ко… и сво… Ну, не то чтобы все.., но многие! Нет, у каждой, конечно, есть свое исключение, которое не ко… и не сво… И всем троим из разводов пора бы уже выходить в новую жизнь. Да, пора!
За сим решили расходиться, хотя спать хотелось только мне. А именинник — он же, как инвалид, бесит, но разве ему слово поперек скажешь?
Проводились, прогулялись еще разок, а придя домой, поняла, что хочу упасть в кровать прямо «не снимая лыж». Вот как устала!
Не выспалась, конечно, совсем. Зато ощущение классное.
Когда ничего не планируешь и делаешь вид, что ничего не ждешь, — иногда срабатывает. И все получается так удачно, легко, свежо и незатасканно, что хочется повторения. И уже не знаешь, к счастью или сожалению один раз в году он, мой день рождения.
Ноябрь
Про пылесосы. В качестве разогрева
Значит, давным-давно, когда деревья еще были большими, а пыль в городских квартирах — без примеси свинца, вышла я в гражданский замуж. И было нам в приданое с мужниной стороны — пылесос «Урал».
Большой, круглобокий гроб на колесах, с милым приветом от производителя всем любящим наводить порядок — фланелевым таким мешком в корпусе, который надо было вытряхивать еженедельно. Все правильно: любишь пыль собирать — люби и на помоечку с веником ходить.
Пылесос не столько «собирал пыль», сколько выдувал ее обратно, но с ватными палочками по плинтусам у нас никто не ползал, бактерии не считал и под кровать к нам не заглядывал. А факт уборки могли засвидетельствовать все соседи — «Вихрь» выл, как космический корабль на взлете.
Но, видимо, с течением времени количество бацилл в квартире по всем законам диалектики перешло в качество и даже в наши семейные отношения. Муж был отослан в бессрочную командировку по сбору плодово-овощных культур, именуемых в народе «грушами». Но, будучи человеком хоть и скуповатым, но все же незлобивым и вполне джентльменским, пылесос он оставил мне.
Я вычистила квартиру после неудачного замужества, и начала новую жизнь.
Во время «пересменки» (между мужьями) уборкой я увлекалась не очень, все больше уделяя внимание своей физической и моральной красоте на столь ответственном жизненном этапе. Это принесло свои плоды, и через некоторое время я снова вышла замуж. Уже по настоящему — с платьем, кольцами и видео-съемкой, которую нам потом вручили на кассете с коробкой от фильма «Птичка на проводе».
Муж в приданом имел пылесос. «Урал». А может, «Вихрь». За время эксплуатации коробка из-под него потерялась, поэтому точное название агрегата восстановить трудно. Бесспорно одно — на пластмассовой ручке выбито гордое: «Сделано в СССР».
Новый пылесос пыль собирал с тем же берущим-за-душу воем, но более рьяно, поэтому старый пылесос был зачехлен и задвинут в коридор изображать «банкетку».
А пылесосили новым. Неизменно похаживая на помойку выбивать из фланельки пыль, а заодно и вытряхивать из «поддона» мусор, ибо мешков для сбора пыли «Урагану» не полагалось. Скорее я бы поверила, что к нему в комплекте шли ядерные боеголовки и какая-нибудь громоздкая ЭВМ, выплевывающая перфокарты: «Вихрь» не признавал никаких буржуйских глупостей типа гибкого шланга или мягких колесиков, нет, был суров, неповоротлив и надежен, как весь гражданский флот.
Больше всего им прониклась наша кошка Люся. В «мирное время» она на нем спала. В моменты «трудовых подвигов» — охотилась, совершенно игнорируя страшные завывания. В знак своего особого расположения она опИсала фланельку, когда ту, свежевытряхнутую, в очередной раз принесли домой.
Фланелька ответила Люсе взаимностью, пообещав хранить ее запах до последних дней, и не поддаваться ни доместосам, ни ванишам, ни дегтярному мылу, ни лимонным ополаскивателям.
С тех пор, как только мы включали пылесос, по квартире разносился не сильный, но вполне отчетливый запах застарелой кошачьей мочи. После каждого «вытряхивания» фланелька стиралась в семи водах, но запах не сдавался.