Мы слишком много работаем
Шрифт:
Меняла она их часто, и мы с Полиной порой даже не знали, как зовут очередного, но относились к маминым пристрастиям спокойно. В конце концов, это ее личное дело. К тому ж мальчики ее порой даже с моими детьми сидели, что же мне жаловаться?
– Эй… – тихонько тронул меня за плечо Виктор, – ты чего?
– А? – встрепенулась я, отряхиваясь от неуместных мыслей. – Ничего, это я так, задумалась…
– Понятно, анализируешь все, – кивнул Виктор, и я облегченно вздохнула. Как хорошо, что люди не умеют читать мысли – я бы со стыда сгорела, если бы Виктор мог знать, о чем я размечталась.
– Итак, – собравшись и поправив на носу очки, деловито
– Нет, – покачал головой Виктор. – Этим он никогда со мной не делился. Да мне это и неинтересно. Я никогда не хотел заниматься бизнесом.
– То есть, если у него были проблемы, тебе ничего об этом неизвестно?
– Нет. Да наверное, все в порядке, я так думаю? – он вопросительно посмотрел на меня, словно я должна была знать ответ на этот вопрос. – Деньги-то он приносил. Правда, в последнее время отец стал все реже бывать дома, но это может быть связано с тем, что у него появилась любовница. И еще мне показалось, что он стал каким-то хмурым и озабоченным. Словно что-то его напрягало. Но что конкретно, я не знаю. Я же говорю, что вряд ли смогу тебе чем-то помочь.
– А как ты сам относился к отцу? И он к тебе?
– Нормально, – пожал плечами Виктор – типичная формулировка представителей его поколения.
– Разверни тезис, – попросила я. – И объясни, почему у тебя нормально, а у Наташи совсем не нормально.
– Наташа от природы невротичка, – сказал Виктор, мягко спрыгивая со стола и пересаживаясь в кресло рядом со мной. – Ей все время кажется, что ее не любят, ущемляют, чего-то ей недодают, что все ей чем-то обязаны… В матери тоже это есть, но гораздо слабее выражено. К тому же, будем откровенны, бог ее внешностью явно обделил. Вот она и обозлилась на весь белый свет. Мужчины всегда обходили ее своим вниманием. Гена вот случайно завис, да неожиданно и прилип. А так у нее и не было никого. Я помню, как она в подростковом возрасте приходила из школы и плакала, что девочки из ее класса почти все гуляют с мальчиками, а над ней все просто смеются.
– Но откуда такой негатив к отчиму? Все-таки деньги-то он ей давал?
– Да, и на мой взгляд, достаточно. Господи, да он и квартиру эту оформил бы на нее уже давно! Просто он не хотел, чтобы Чулков альфонсировал за ее счет. Он же понимал, что Наташа с удовольствием и поселит, и пропишет его у себя. А он Чулкова недолюбливал. Вообще не любил приспособленцев. А Наташу природа наделила, конечно, умом, но только очень однобоким.
– В смысле?
– У нее большие способности к наукам, она учится в аспирантуре, пишет диссертацию, но по жизни – дура. Особенно когда речь заходит о мужиках. Вот отец и ждал, когда она поумнеет. А она его ненавидела. К тому же когда Василий Мирошников вошел в нашу семью, Наташе было уже одиннадцать лет, и этот шаг матери она восприняла как предательство по отношению к умершему отцу, начитавшись дурацких книжек. А я-то был маленький, родного отца практически не помню. Василий Петрович заменил мне его. Он всегда относился ко мне хорошо, возился со мной, времени много уделял.
– Тебе хватало тех денег, которые он давал?
– Да вполне. Жить у меня есть где, на одежду, какую захочу, мне всегда выделяли без проблем, на карманные расходы давали – чего еще надо на данный момент? После окончания университета, конечно, я бы сам стал зарабатывать. Теперь будет легче – есть от чего оттолкнуться, за что опять же отцу спасибо.
– А
– На философском.
– Хмм… – я была несколько удивлена. – Это, конечно, интересно, но насколько перспективно? Обычно дети таких людей, как Мирошников, учатся либо в Академии Права, либо в экономическом.
– Меня не интересуют ни та, ни другая отрасль, – ответил Виктор. – Ты же тоже наверняка выбирала профессию не потому, что она казалась тебе престижной?
– Да, – согласилась я. – Я считала, что это мое призвание.
Мы замолчали. Виктор продолжал смотреть на меня скользящим взглядом, а я, как девчонка, начала вдруг медленно краснеть. Он поднял руку и поправил воротник рубашки, при этом слегка коснувшись моих волос. Как мне показалось, он сделал это нарочно.
Смутившись окончательно, я встала.
– Уже уходишь? – тихо спросил Виктор.
– Да. Сколько можно у вас торчать!
– Ты никому не мешаешь. В доме никого нет, а мама спит… – как-то вкрадчиво проговорил он, и мне показалось, что в этом прозвучал определенный намек.
Чтобы окончательно не потерять голову, я решительно двинулась к двери.
– Мне еще нужно встретиться с Полиной, с сестрой, – сказала я, не глядя на Виктора. – Поделиться с ней тем, что узнала и заодно узнать, что выяснила она по поводу этой Ирины. К тому же, – я улыбнулась, – мне не терпится узнать, как прошла встреча Наташи и Ирины. Полина в то время как раз должна была быть там.
– Ох, боюсь, как бы и ей не досталось за компанию! – засмеялся Виктор.
– Ну, моя сестра сможет за себя постоять! – с гордостью проговорила я. – Она у меня каратистка!
– Неужели? Значит, она бы мне не понравилась!
– Почему? – удивилась я.
– Потому что она наверняка не похожа на тебя… Каратистки жесткие и холодные. Фригидные. Они вообще не женщины.
– Напрасно ты так думаешь, – возразила я. – Полина, конечно, сильный и довольно жесткий человек, но она совсем не холодная и отнюдь не фригидная.
– Да мне, в сущности, все равно, – пожал плечам Виктор, провожая меня.
Я вышла на улицу, раздираемая противоречивыми чувствами. С одной стороны, обидой за сестру, а с другой – польщенная тем, что сама понравилась этому мальчику.
Вот так! В двадцать девять лет я еще могу нравиться таким молодым мужчинам! А Кирилл… Кирилл еще пожалеет о том, что так поступил со мной.
Я шагала разрумянившаяся, совершенно не ощущая мороза и порывистого ветра, и настроение мое было отличным. Я шагала и думала – похвастаться перед Полиной насчет Виктора или не стоит? Потом решила, что все-таки не стоит – если вдруг Полина окажется не в настроении, то она просто изъязвится по этому поводу, намекая на то, что я истинная дочь Ираиды Сергеевны.
Я посчитала, что Полина уже должна быть дома – не станет же она тратить три часа на эту Канарейкину! Тем более что туда заявилась Наташа, и Полина вряд ли станет задерживаться в этой компании.
Однако Полины почему-то дома не оказалось. Странно, ведь у нее выходные на работе… Неужели она все еще в квартире Наташи?
Потоптавшись возле ее подъезда некоторое время, я решила отправиться домой, по дороге мысленно ругая сестру на чем свет стоит. Вот у нее есть ключи от моей квартиры, а у меня от ее нет! Вернее, они у меня были, но я их потеряла. Ну и что? Что, Полина не может заказать для меня новые, если случилась такая неприятность? А я теперь должна мерзнуть возле ее подъезда – это в двадцатиградусный мороз!