Мы - такие ! (сборник)
Шрифт:
По-пански — интервенция, а по-нашему — пожары, реквизиции, контрибуции, издевательства, пытки, грабежи, мобилизации…
Сколько пошло наших сел огнем и дымом?! Сколько разного горбом, потом да кровью нажитого добра селянского съедено, изгажено, перепорчено этими контрибуциями и реквизициями?! Сколько мордовали, пытали, грабили паны и наймиты ихние по городам и местечкам, по селам и хуторам?!
А мобилизациями разными разве мало наше крестьянство утратило времени своего дорогого?! А подводами?! А бегством в камыши,
По-ихнему интервенция, а по-нашему:
— Караул! Спасите, кто в бога и в черта верует!. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вот такое то слово "интервенция"… Страшное слово! Не слово, а чума…
Так что, так и подарить?! Все это простить панам и паненятам?
Слишком богатый подарок…
Когда их турнули да имения отняли, так — доля ты моя — какой гвалт поднялся:
— Верните!
А мы все это опишем, подсчитаем, проверим да:
— Возвращайте и вы!
Кто кого ограбил? А?. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вот и подсчитывайте, обращайтесь в комиссию, что называется "Помощь жертвам интервенции"…
Пусть знают и они, что это за слово такое:
"Интервенция".
1924
Перевод И. Собчука.
О рыцарях, что животы своя на алтарь отечества великого собрались было положить
И бабахнуло в Сараеве…
И опрокинулся эрцгерцог…
И опрокинулись эрцгерцог австрийского престола апостольского, и пошел из них апостольско-эрцгерцогский дух…
И заворочалось…
И увидели дружественные державы, что у каждой из них нации угнетены… И нарушена во всех основах своих справедливость…
И начали державы нации эти подневольные освобождать и справедливость ту нарушенную восстанавливать…
Прицепляли справедливость ту к остриям штыков, к сорокавосьмисантиметровым снарядам и посылали их в соседнюю державу…
И наполняли справедливостью той и вызволением подневольных наций баллоны с газом, шипели справедливость и освобождение наций, туманом лезли через овраги, через буераки, через балки, через окопы в соседнюю державу, в очи, в нос и в рот угнетенных наций…
"Вызволяли" подневольные нации…
И гаркнули с высокого престола миропомазанник божий:
— Отечество в опасности!!
И поднялось дворянство:
— Спаси, господи, люди твоя.
— И благослови достояние твое.
— И "победы даруй"…
И кадили, кадили, кадили…
Кадили на "просительных", кадили на "благодарственных"…
И гул гудел дворянский от "Алтая до Кавказа, от Амура до Днепра":
— До последней капли крови!
— Животы на алтарь отечества великого! Все животы!.. Покладем! Покладем! Покладем!
И стройными шеренгами пошли животы в фуражках с кокардами и алыми околышами на алтарь отечества, великого и неделимого отечества…
Пошли
И сели животы дворянские отдыхать в земском союзе, в городском союзе, в военно-промышленном комитете, в Красном Кресте…
И сделались животы дворянские земгусарами. С погонами, в галифе и в сапогах со шпорами…
И защищали великое отечество.
Защищали, земгусарскими саблюками размахивались, земгусарскими шпорами позвякивали…
И громким гулом отечество наполнялось:
— И жен отдадим! И жен для отечества!
— И детей отдадим! И детей для отечества!
И жены ихние и дети ихние отмобилизовались. И жили себе в поездах, в госпиталях, в складах — патронессами…
Жили — воевали, от врага лютого защищались, земсоюзными пайками кормились…
И распевали тонко и распевали толсто:
— Спаси, господи, люди твоя…
— И благослови достояние твое…
— И "победы даруй"…
Аж до "победного конца"… . . . . . . . . . . . . . . . . .
Тысячи тысяч крестьянских, тысячи тысяч рабочих трупов.
А над ними пьяное:
— Спаси, господи, люди твоя.
— И благослови достояние твое…
И ладан, и смирна, и восковой чад.
Тысячи тысяч беженцев желто-зеленых и тысячи тысяч детских головенок — и долинами, и речками, и шляхами, и дорогами…
…Победу благоверному над супротивныя даруй…
И земгусарский всероссийский посвист… . . . . . . . . . . . . . . . . .
Животы несут… Все, какие только дома поотыскались: и старые животы, и молодые животы, и женские, и детские… . . . . . . . . . . . . . . . . .
Так и не донесли.
В земгусарах задержались.
Полверсты, может, только до алтаря и осталось.
А хорошие были животы: упитанные, плотные.
Так ни на что и перевелись.
Как напала после Октября на прекрасные животы "барыня"…
До сих пор бегают…
Только уже острыми те животы сделались, исхудали.
И алтаря нет.
Некуда положить.
1924
Перевод И. Собчука.
Когда-то и теперь
Что, если бы когда-то, при царе, во время какой-нибудь переписи, спросили бы тебя:
— Ты какой национальности?
А ты взял бы да и брякнул:
— Украинец!
Вот так штука была бы! И пристав мчался бы с колокольчиками, и исправник тарахтел бы с пристяжными — чтобы на такое диво дивное подивиться — на живого украинца.
А губернатор одну телеграмму отстукал бы исправнику:
"Доставить мне это чудо-юдо в губернию",
а другую — министру внутренних дел:
"Честь имею доложить Вашему высокопревосходительству, что в селе таком-то один мужик украинцем назваться посмел. Уже сидит. Молебен за здравие государя императора отслужили. Жду указаний".