Мы в дальней разлуке
Шрифт:
— Вас не затруднит сказать, какая сегодня дата?
Ольга Львовна, прервав свои душевные терзания, с любопытством наблюдала за девицей. «Во, играет! Во, даёт!» — с некоторым восхищением думала она: «Прикидывается!»
— А ты сама-то как думаешь?
— Ну-у, — протянула не совсем вежливо Наталка, — Скорее всего сейчас вечер 31 июля 1914 года, нет, скорее уже 1 августа.
Договорить не дали — в прихожей раздался звук электрического звонка.
— Руслан, открой! — крикнула в коридор Ольга Львовна, прикурила очередную сигарету и сказала. — Вот и полиция пришла, она-то и разберётся с твоим четырнадцатым годом.
Жалость, которая против её воли возникла было к девице, исчезла без следа. И она решила, что лгунье — никакого снисхождения. Тряхнув прической, которой она так гордилась, Ольга
— Советую хоть ментам правду рассказать. А то разбираться особо не будут — живо в Кащенко окажешься.
«Кащенко!» — радостно про себя повторила Наталка. Сказанное слово дорогого стоило: нарицательное название известной московской психушки было на слуху. Открытую в конце девятнадцатого века психиатрическую лечебницу на землях купца Канатчикова москвичи назвали то «канатчиковой дачей», то «кащенко», по имени её первого главврача. О том, что на «канатчиковой даче» находится «кащенко» знала если не вся Россия, то Москва то уж точно. Значит, она оказалась не в краю неведомом, а в России, в Москве. Хоть с местом определилась! Между тем, из прихожей были слышны голоса, вроде три мужских и один дамский. Эх, теперь бы хоть со временем определиться. Взгляд девушки без всякой цели скользил по столу, пока не задержался на, стоящей возле стены, чашки из-под кофе. Вернее сначала скользнул мимо, но потом остановился и вновь вернулся к рисунку на чашке. На чашке был изображён человек в головном уборе, напоминающем рыцарский шлем, в мотоциклетных крагах, шортах и полосатых гетрах, а под широченной майкой угадывались латы. Мельком Наталка подумала, что он наверняка играет в какую-то неведомую спортивную игру. Иначе, зачем ему коньки? Только вот для чего ему в руках длинная кочерга? Или это тоже физкультурный снаряд наподобие клюшек для крокета или биты для городков? Но главным в рисунке было не это. Как магнит взор девушки притянула надпись латинскими буквами: «Sochi 2014» на фоне стилизованного факела с огнём.
Глава 2. ППС: ночной вызов
«Дурак и мудрецу порою кровный брат:
Дурак вовек не поумнеет,
Но если с ним заспорит хоть Сократ,-
С двух первых слов Сократ глупеет!»
Дежурный втомобиль Отдельного батальона ППСП УВД по Центральному административному округу Москвы стоял возле закусочной быстрого питания KFC напротив памятника Маяковскому. Гранитный поэт стоял в своей характерной позе, гордо и надменно, и со всей своей пролетарской ненавистью смотрел на стадо пьющих и жующих человеческих существ. Неизвестно, что ждёт в ночное дежурство, поэтому требовалось подкрепиться, пока выдалась свободная минута. Предыдущая, дневная смена, выдалась беспокойной, хотя разве бывают спокойные дежурства, тем более в таком мегаполисе, как Москва? С утра по жалобе жильцов многоквартирного дома выметали «друзей с Востока» из дворницкой. Среднеазиатов набралось голов пятьдесят. Дети орали, матери махали руками, стараясь достать ногтями до волос и лиц полицейских. Дима из соседнего экипажа не уберегся и с расцарапанным лицом отправился в травмпункт. Позже, по сигналу дворника, в подвале другого дома обнаружили трупы троих подростков с целлофановыми мешками на головах, отнюхались бедолаги. Безуспешно гонялись за наркодилером, который на своём скутере в конец замотал три экипажа в лабиринте проходных дворов. Зато поймали с поличным угонщика велосипедов, что было огромной удачей, поскольку эта публика попадается крайне редко. Пришлось поработать на пустыре: отбили от компании подростков дуру-малолетку, которая что-то задолжала и решила долг уплатить натурой. Страждущих молодого девичьего тельца подростков вместе с дурой отправили к Варьке, участковому по делам несовершеннолетних, которую за необычайную худобу, до иссушенности, и высокий рост за глаза звали «Воблой». Пускай теперь она разбирается с папами-мамами ранних эротоманов. В общем, день как день, дежурство, как дежурство, нормально, бывает
Старшина Зозуля дремал за рулём, пока его молодой напарник, рядовой Дятлов, бегал за харчами.
— Ничего, он «зелёный» пусть побегает, ему полезно. — лениво думал старшина.
Недавно поперли из органов его многолетнего напарника, и вот приходится возиться с этим детским садом. Дятлов, совсем еще юный парнишка, только из армии, был одним их «понаехавших». В универ не поступил, домой, в свой Сухозадрищенск, хлебнув манящей столичной жизни, возвращаться не пожелал. Для таких как он — ментовка — лучший способ укорениться в столице. Ладно, хоть догадался в полицию пойти, а не стать «шестёркой» в одной из уличных банд, или криминальных группировок.
Пока неспешные мысли чередой походили в старшинской голове, ожила рация, сначала раздался треск, а потом голосом Катюши, дежурного диспетчера, произнесла:
— «555», «555»! Это «Амур-1». Примите вызов. Приём!
— «Амур-1»! Я — «пятьсот пятьдесят пятый». На связи.
— В районе Патриарших прудов, на Малой Бронной тридцать шесть квартира тринадцать произошло незаконное проникновение в квартиру. Взломщик задержан силами жильцов. Как слышите? Приём!
— «Амур-1»! Я «555». Слышу вас хорошо. Вызов принял. Приём! — нажав тангенту, ответил он в переговорное устройство.
— «555»! Я — «Амур-1». Конец связи. — матюгальник в руке старшины замолк.
«И пожрать не дают!» — старшина Зозуля мысленно чертыхнулся. Откосить не получится — Малая Бронная входила в их маршрут, тем более — у диспетчера, вооруженного системой ГЛОНАСС, на мониторе видны все машины ППС.
— Товарищ старшина, я не очень долго? — в раскрытом окне боковой двери появились два сочных гамбургера, пакетик с картошкой и стаканы с колой, и лишь потом просунулась конопатая физиономия напарника.
Старшине было приятно, что Дятлов продолжал называл его уважительно-официально. После всех пертурбаций он, наконец, получил себе постоянного напарника — «желторотика», которого надо было ещё натаскивать в профессии. Тем не менее, чтобы «зелень» не расслаблялась, следовало поворчать.
— Где тебя черти носили? Надо было просто купить, а его только за смертью посылать!
Ничуть не смущаясь, зелень лезла в машину, приговаривая виновато:
— Так ведь очередь! В такую жару, и вдруг всем вздумалось подзаправиться.
— А погоны тебе на что? Э-эх, ты! Ты же представитель закона, страж порядка. Растолкал бы их всех и дело с концом.
— Нам же запрещают пользоваться служебным положением. — упрямо ответила зелень.
— А кто пользуется? А вдруг у нас задание, а вдруг преступник должен уйти? Телок ты ещё, даром что дятел. Давай, точи быстрее свои харчи — на вызов надо ехать.
— Далеко? — с некоторой ноткой разочарования в голосе затянул волынку Дятлов. — Но почему мы, других машин мало?
Он-то надеялся на иную, более весёлую ночку.
Новый префект — жуткий поборник нравственности, сориентировал РОВД на проведение рейда по злачным и увеселительным заведениям. Рядовой Дятлов по молодости и неопытности ещё не принимал участие в подобного рода рейдах, но по рассказам старших коллег знал, что с этого дела иногда можно получить неплохой гешефт в виде дармового женского тела. Все подобные рейды приблизительно происходили одинаково. Накрыв несколько подпольных борделей и набив «ночными бабочками» машины, их везли в ближайшее отделение полиции и засовывали в обезьянник. Если не было криминала в виде наркотиков, или какой-нибудь несовершеннолетней путаны, то сонный оперативник лениво составлял протокол об административном правонарушении и отправлял шлюх обратно в кутузку, куковать до установления личности, поскольку профессия путаны, подобно разведчику в тылу врага, не предполагала наличия документов на задании. Утром в отделение ожидаемо приезжал сутенёр с паспортами, буднично подмазывал кому надо, и получал своё стадо обратно. Через день-два точки по оказанию интимных услуг открывались снова. В крайнем случае, если явка оказывалась сильно засвеченной, резиденции приходилось менять адрес, и бордель продолжал бесперебойно функционировать, но уже на новой съёмной квартире. Зато галочка в нужной графе отчёта о проделанной работе ставилась исправно.