Мы в дальней разлуке
Шрифт:
— Здорово! — прозвучало у лейтенанта над самым ухом. — И что, при помощи этой машины обо всём можно прочитать?
Это Наталочка незамеченной пробралась за его спину и наблюдала за его манипуляциями с клавой. К восторгу Павла девушка мягко положила ладонь на плечо и склонилась за его спиной так, что ухо ощущало её горячее дыхание. Он уже ни в чём не был уверен.
— Сначала я думала, что это просто такая современная пишущая машинка. — продолжила «зажигать» Наташа. — А теперь вижу, что это и блокнот, и справочник, и энциклопедия.
— Больше, гораздо больше. — поддержал игру Павел, если только это была игра. — Это электронное устройство называется компьютером. Перед тобой — переносная
— Блокнот? — переспросила Наталка.
— Какой блокнот?
— Ну, в переводе с английского «note book», означает «книга для записей», или «записная книжка», а, значит — «блокнот».
— Вроде того, — усмехнулся Павел, — Только функций гораздо больше. А вообще компьютеры изначально конструировались как электронно-вычислительные машины, которые с помощью программирования могут выполнять огромное количество вычислительных операций. А потом появился интернет.
— А вот это слово я не могу расшифровать. — призналась девушка.
— И не надо. Просто все компьютеры объединены в одну глобальную сеть, её так и называют — «глобальная паутина». Вся информация и находится в этой сети, то есть в интернете, а наше дело — просто суметь её найти и выудить. Но интернет это не только информация, это ещё и средство мгновенной связи и коммуникации.
— Что-то вроде эфира?
— Ну, да, в общем-то. — следователь Конюшкин по своему складу был типичным гуманитарием, «ботаником» как сейчас модно говорить, поэтому в технических вопросах «плавал» конкретно и затруднялся доступно объяснить девушке принцип работы компьютера.
— Фантастика! Никогда не думала, что наяву окажусь в будущем. Павлуша, а можно я попробую?
Немного поколебавшись, Павел встал и уступил девушке место, его добило так мило сказанное — «Павлуша»! Теперь он расположился у неё за спиной — руководить и подсказывать.
— Положи правую руку на мышку и води ею, не отрывая от поверхности.
Наташа немного замешкалась, потом засмеялась:
— Действительно — мышка.
— Вот так, смотри на монитор — видишь — при помощи мыши ты управляешь курсором.
— Монитор — это экран?
— Верно! Теперь наведи курсор в поисковое окно и левой кнопкой мыши закрепи курсор там. Теперь на клавиатуре напечатай, что ты хочешь узнать.
Девушка задумалась, потом тряхнула головой, и пальцы ловко побежали по клавиатуре.
— Странно, печатаешь ты ловко, а с мышью обращаешься плохо.
— Машинописи нас в гимназии обучили, — ответила его Наталочка, теперь он только так и думал о девушке, и добавила не без гордости: — «Слепым методом»!
Выведя в поисковике название «Малая Бронная», она смогла открыть нужную страницу и стала читать. Пока она читала, едва не по слогам, отметил про себя Павел, в нём проснулся следователь. Он уже не был так уверен, что девушка лжет. Всё пока ложилось в ту версию, что, как ни парадоксально, а Наталочка действительно не из этого времени. И с брачным возрастом не солгала, и со старым-новым названием улицы, и реакция на ноутбук была более чем естественной. Если только… если только она не гениальная актриса. Или не по годам развитая и образованная, что тоже исключить было нельзя.
— Наташа?
— Да? — она оторвала взгляд от монитора и уставилась на него зелёными глазищами.
— А почему ты так медленно читаешь? Ведь судя по всему ты — девушка грамотная — вон как название ноутбука расшифровала.
— Не веришь, значит? — усмехнулась, с горечью, как отметил Павел.
— Да уж сложно в такое поверить.
— Понимаю. Давай так, я тебе, Пашенька, всё сказала, верить или нет, твоё дело, ты главное меня не выдавай, ты же обещал, помнишь?
«Господи! Но что же она с ним делает? Пашенька!» — он вынужден был
— Я своё слово держу!
— А к алфавиту вашему я ещё не привыкла, многих букв нет. Вот и приходится приноравливаться. Спотыкаюсь на каждом слове.
Чёрт! Реформа орфографии же была после революции, а он запамятовал, хотя следаку упустить из виду такой факт непростительно! И опять все логично и непротиворечиво в её объяснении. А он опять опростоволосился! Размышляя, Павел заметил, что она уже смогла перейти на страницу о Патриарших прудах и читает теперь её.
По всему было видно, что Наташа действительно не из этого времени, уж очень она непохожа на современницу. «Что же теперь с ней делать? Она права — выдавать её нельзя! Налетят коллеги из ФСБ и отберут это дело. А девушку запрут в психдиспансере или каком-нибудь секретном институте и будут опыты проводить до тех пор, пока от личности мало что останется. Помочь каким-то образом вернуться назад? К престарелому мужу и молодому любовнику? Ну уж нет!» — Павел вынужден был отметить, что к старикану-жениху из рассказа Наталочки, он как раз не испытывает никакой неприязни. Пусть и косвенным образом, но он был причиной появления девушки в его судьбе. А вот к её кавалеру ненависть у Павла прямо-таки зашкаливала: «Или всё-таки не ненависть — ревность! Ну, ничего, ты теперь далековато будешь, милый. А Наташа здесь, рядом со мной! Нечего ей там делать! Впереди их не ждёт ничего хорошего: мировые войны и революции, гражданская война её зверствами. Вон чё с дворянками там вытворяли. А у нас всё тихо! Пусть уж лучше Наталочка останется со мной. Биографию придумаем, документом обеспечим. В такие юные лета мало какая привязанность сохраняется на всю жизнь, пройдёт немного времени — забудет своего милого. А я — тут, рядом!»
Наталочка тем временем самостоятельно открыла страницу под названием «Жигули (возвышенность)» и читала её. Осваивалась она, надо признаться, быстро, уже и новые вкладки научилась открывать, просматривала картинки. Словно ощутив, что Павел снова за ней наблюдает, обернулась и, в ответ на невысказанный вопрос, пояснила:
— У нас в Жигулях имение было. Там я всё детство провела. Мой Николка, кстати, тоже оттуда, из наших бывших крепостных.
Усадьбы, имения, поместья, крепостные, — для Павла это была такая историческая даль и экзотика, о которой он имел самое смутное представление. Однако, почувствовал в словах девушки некоторую несообразность своим представлениям о той эпохе, потому и спросил с изрядной долей единства:
— А разве так могло быть: крестьянский сын и дворянская дочь?
Таша не обиделась, а с оттенком снисходительности объяснила:
— Паша, Паша! Бывало, Паша, и не такое. После отмены крепостного права больше полувека прошло. Заломовы стали гораздо богаче Воиновых. А батюшка мой был рад стараться спровадить меня, бесприданницу, поскорее замуж. А я ТАМ была современной девушкой, выше сословных предрассудков. «Вишнёвый сад» Чехова читал?
Как и абсолютное большинство современных молодых людей, классику, конечно, Павел не читал, но с сюжетом пьесы в общем был знаком, поэтому просто кивнул.
— Ну, вот мы — как Раневская со своим братцем, а Николка и его семейство — как Лопухин, который в конечном счёте и купил имение. Так что, не подвернись этот князь, могли бы наши отцы и сторговаться. Понял теперь?
— Да уж трудно не понять.
— Эх, Жигули! — Наталочка мечтательно прикрыла глаза. — Нет лучше и красивей места на земле. Спускающиеся к Волге утёсы, покрытые ковылём, лесные чащи в глубине, разнотравье лугов с дурманящими запахами трав, родники с необыкновенно вкусной водой, сама Волга, величавая, спокойная. Попаду ли я когда-нибудь туда снова?