Мы - военные инженеры
Шрифт:
– Поздравляю расчет с замечательным успехом!
– послышался в трубке радостный, возбужденный голос.
– Крепко всыпали фашистам наши летчики. Вражеский аэродром в огне!
По предложению секретаря ЦК партии, члена Военного совета Ленинградского фронта А. А. Жданова отличившихся воинов расчета представили к правительственным наградам. Военинженер 3 ранга Шеин был удостоен ордена Красной Звезды, операторы Шкуро, Зверев, Ильин, Румянцев - медалей "За боевые заслуги".
Изучая публикации в иностранных журналах, которые поступали в ГАУ, я убеждался, что радиолокация находит все более широкое применение в военно-морском флоте Англии и Соединенных Штатов
Разработки и испытания радиолокационных систем для авиации и флота проводились и у нас. Однако велись они не очень интенсивно. И в этом, пожалуй, не было ничего удивительного.
Дело в том, что тактика предвоенной бомбардировочной авиации предусматривала, как правило, дневные действия. Поэтому в специальных средствах для обнаружения целей самолеты не нуждались. Визуальное наблюдение за наземными ориентирами позволяло находить объекты бомбометания. Истребители также чаще всего вели бой в светлое время суток. Если же предстояли ночные вылеты, то бомбардировщики полагались на штурманские расчеты, а истребители - на помощь зенитных прожекторов. И тем не менее в 1940 году авиаторы пришли к выводу, что радиолокационные установки нужны и им.
Одним из первых, кто поставил этот вопрос, был начальник группы отделов НИИ ВВС С. А. Данилин - Герой Советского Союза, член экипажа М. М. Громова, совершившего беспосадочный перелет из Москвы в Америку через Северный полюс. Наблюдая за работой опытной радиолокационной станции "Редут" во время боевых действий на Карельском перешейке зимой 1939/40 года, Данилин не только убедился в ее больших возможностях, но и понял, что эту аппаратуру после некоторого усовершенствования можно использовать на истребителях. С ее помощью они смогут вести бой ночью. Эта идея была обсуждена с авиаторами и сотрудниками НИИ, в котором создавалась радиолокационная станция РУС-2.
В начале 1941 года НИИ радиопромышленности разработал эскизный проект и создал лабораторный макет станции "Гнейс-1". Уже во время Великой Отечественной войны, продолжая ранее начатые исследования, коллектив инженеров под руководством А. А. Фина, а затем В. В. Тихомирова пришел к усовершенствованному варианту установки, получившей название "Гнейс-2". Пожалуй, самая большая трудность, которая стояла перед разработчиками и конструкторами, заключалась в том, чтобы "втиснуть" аппаратуру в нужные габариты. На борту самолета, как известно, не слишком-то просторно. В конечном итоге эту задачу удалось решить. В июле 1942 года в районе Свердловска были проведены государственные испытания. Они прошли успешно, и вскоре станция "Гнейс-2" постановлением Государственного Комитета Обороны была принята на вооружение ВВС и запущена в серийное производство. В последующие годы эта станция совершенствовалась. К концу войны тем же коллективом была создана станция "Гнейс-5".
Что касается моряков, то тут дело обстояло несколько проще. Габаритные и весовые рамки для аппаратуры здесь не были столь жесткими. Поэтому специалисты флота сочли возможным обратиться за помощью к связистам-сухопутчикам, которые с 1937 года являлись заказчиками средств дальнего обнаружения для войск противовоздушной обороны. В конце 1939 года под Севастополем в интересах Военно-Морского Флота были проведены специальные испытания системы РУС-1 и станции "Редут". В ходе испытаний были уточнены некоторые характеристики, выработаны требования к аппаратуре для кораблей. Моряки заказали НИИ радиопромышленности
Незадолго до начала Великой Отечественной войны аппаратура была смонтирована на одном из крейсеров Черноморского флота. Ее удалось испытать во время майских учений. Испытания подтвердили, что установка способна успешно обнаруживать самолеты и корабли в любое время суток.
Когда на Севастополь были совершены первые налеты фашистской авиации, радиолокатор выдал весьма точные разведывательные данные о противнике. На третий день после начала военных действий между крейсером, штабом флота и командным пунктом ПВО Севастополя была установлена прямая телефонная связь, благодаря чему данные о приближающихся вражеских самолетах немедленно передавались по назначению. Это позволяло зенитчикам заблаговременно подготовиться к отражению налета. Станция завоевала среди моряков огромную популярность. В матросских кубриках зазвучали такие куплеты:
...Крутится, вертится славный "Редут",
Фрицы и гансы от нас не уйдут!..
Радиолокаторы помогали советским военным морякам своевременно обнаруживать не только воздушные, но и надводные цели. В частности, уже после окончания Великой Отечественной войны адмирал А. Г. Головко рассказал мне несколько любопытных эпизодов, имевших место на Северном флоте.
Вот, например, что произошло в ночь на 5 декабря 1944 года. Два эсминца на переходе из Иоканки в Кольский залив получили задание произвести поиск подводных лодок. В 1 час 35 минут радиолокационная станция одного из них обнаружила цель. Осветив ее специальным снарядом, экипаж эсминца убедился, что это всплывшая подводная лодка. Корабль тут же атаковал ее и уничтожил глубинными бомбами.
Несколькими часами позже, а именно в 7 часов 44 минуты, опять-таки с помощью радиолокатора второй эсминец у острова Кильдин обнаружил неизвестный корабль. Эсминец развернулся и на полном ходу пошел в атаку. Вскоре в бинокль удалось различить, что впереди в надводном положении находится вражеская подводная лодка, которая поспешно погружается. Командир приказал открыть артиллерийский огонь. Затем были сброшены глубинные бомбы. На поверхности воды расплылось большое масляное пятно...
Для развития радиолокации было сделано очень много. И тем не менее казалось, что успехи могут быть большими, если попытаться объединить усилия специалистов в более широких масштабах.
Однажды я поделился своими мыслями с Михаилом Львовичем Слиозбергом.
– Признайтесь, это наш директор вас надоумил?
– удивленно спросил он.
Я, пожалуй, удивился еще больше.
– Помилуйте, Михаил Львович, даже разговора не было.
– Видите ли, у нас с ним тоже есть кое-какие идеи. Это же просто замечательно, что мы независимо друг от друга думаем об одном и том же.
Неоднократно собирались мы вместе в последующие дни. И с каждым разом все отчетливее вырисовывалась общая точка зрения: нужно развивать радиолокацию дальше, причем еще более быстрыми темпами. А для этого необходимо объединить усилия.
Обстоятельно изложив свои соображения в докладной записке, мы задумались, кому же адресовать ее? Народному комиссару электропромышленности Ивану Григорьевичу Кабанову? Вряд ли он при всем желании сумеет решить этот вопрос. Обратиться в другие, близкие по профилю наркоматы? Там еще меньше шансов на успех. Тогда решили идти в Центральный Комитет ВКП(б).
В один из мартовских дней 1943 года мы отправились к Александру Александровичу Турчанину.
– Садитесь, товарищи. Рассказывайте, что привело вас сюда.