Мы все из глины
Шрифт:
Ведущая перешла к политическим новостям. Она сообщила, что завершилось обновление карты мира. Теперь есть два государства с единым правлением - США и Дальний Восток. На экране появилась схематическая карта, разукрашенная двумя цветами. Красным цветом – США, все европейские страны и принадлежавшие
им острова. Синим - Россия, страны Дальнего и Ближнего Востока, Австралия. Раз в год подданные государства будут выплачивать оброк. «Ничего себе!» - подумал Андреев. – «Новая Золотая Орда».
Тем временем, Зябликов и Дождев не находили себе места. Просов снова дал о себе знать. Записка лежала прямо на крыльце.
– Просов письмо доставил, - Зябликов протянул скомканную бумажку.
«Андреев был молодцом. Зря он стушевался. Но я могу его понять. Голову распирают мысли. А от них, знаете ли, сходят с ума. Но речь не об этом. Скоро привычное для вас растает, растечется и примет иную форму. Хорошо это или плохо – решать вам. До новых встреч!» - было написано ровным каллиграфическим почерком.
– Началось. Тут такое творится…, - и Андреев рассказал все, что увидел.
– Я буду летописцем. Неизвестно, что нас ждет. Надо фиксировать все.
Дождев сел за стол и записал сегодняшние новости со слов Андреева. Летопись была неточной, и в каждой строчке фигурировала фраза «он что-то говорил про». Вместо описания внешности кандидатов были клички: попугай, хмырь и старый.
– Ну и что вы об этом думаете? – спросил Зябликов.
– Просов свое слово держит, - улыбнулся Андреев. – Альтернативную реальность устроил. Или мы в будущее попали.
– Бог его знает, - сказал один из братьев. Второй кивнул.
– Приспособимся. Жить можно, - подбодрил Зябликов.
– Э, нет. Думаю, это только цветочки, - задумчиво ответил Андреев.
– Вариантов пока нет! Не к Просову же на служение идти, - возмутился Зябликов.
Шел тот же год. Андреев узнал это у Реднека, когда тот в очередной раз заходил проведать его. Андрееву показалось, что он видит его впервые. Реднек сменил клетчатые рубашки на пестрые. Вместо неухоженности нарисовалась показная лощеность. И на расспросы о том, что произошло в мире за последние десять лет, Реднек отвечать не стал, вместо этого небрежно махнул рукой, что, видимо, означало «сосед, совсем ты плох». Чтобы не вызвать подозрений, Андреев стал говорить о насущном и в первую очередь поинтересовался, за кого тот проголосует. Реднек рассуждал с удовольствием, он улыбался, закатывая глаза, будто только что выпил рюмочку.
По его мнению, за победу будут бороться двое – попугай и старый. И шансов больше у попугая – все же хотят легкого духовного пути.
– Я давно слышал, что правительство разрабатывает что-то этакое, - сказал он, будто по секрету.
– Психостимулятор «Третий глаз», - усмехнулся Андреев.
– Помнишь, рассказывал о нем?
– Понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Ладно. Не бери в голову. Лучше скажи, где у нас тут избирательный участок устроят?
– Что еще за участки? Плох, плох ты стал, плох, плох ты стал, совсем плох ты стал, - странно затараторил Реднек. – Наступает острая форма склероза. Ладно, я о тебе позабочусь, - пообещал он.
– Напомню, сосед. Никуда ходить не надо, на чьи-то там участки. Тебе позвонят.
– Вот те на! Позвонят… – вырвалось у Андреева. Но он взял себя в руки и замолчал, кивнул, будто вспомнил. Реднек с одобрением посмотрел него – не все так печально, как кажется, проблески есть. Реднек ушел, даже не выпив пятьдесят граммов на дорожку. И правда, чудеса творятся!
День был в разгаре. Все те же шесть соток. Все те же грядки. Без умолку трещали цикады. Андреев дышал полной грудью. Зрели те же огурцы, краснела та же клубника, и редис был таким же на вкус, как и неделю назад. Слава Богу, ничего не изменилось.
***
Буйный все-таки поселился у Витьки. Андреев застал их в тот момент, когда они сплоченно выгружали глину из телеги. Но они его не заметили.
– Как думаешь, что здесь творится? – спросил Буйный.
Витька пожал плечами.
– Не молчи, как дурак! – взбесился Буйный и залепил ему леща.
– Да откуда мне знать? – жалостливо прогнусавил Витька, потирая покрасневшую щеку.
– Новенькие не прибывают. Нас давно не собирали на холме. Чего они добиваются? Мы тут одни останемся?
– Поживем – увидим, - выдавил из себя Витька.
– Смотри, как мало места, - не успокаивался Буйный. – Мне страшно, я не понимаю, что происходит. – Так и помрем здесь, даже жрец не вспомнит.
– Как думаешь, вернется ли этот, как там его? Тот, в чьем доме ты живешь, - спросил Буйный.
– Откуда мне знать?
– Что ты вообще знаешь? – взбесился Буйный и толкнул Витьку на телегу.
– Буйный, держи себя в руках, - попытался вмешаться Андреев, но его никто не видел и не слышал.
– Не указывай мне, сопляк.
– Меняться нам надо. Я слышал, где-то там есть плодородная земля, там люди живут, не зная бед. У них есть все, что они пожелают. Вот бы нам туда! Но как я не знаю. Может быть, мы здесь, потому что мы плохие, поэтому и живем хреново?
– Не говори ерунду. Все люди одинаковые. Все скоты. Попомни мое слово, сынок.
От обращения «сынок» Витьке стало не по себе, в памяти снова воскрес и был убит его отец. Голова его стала будто раздуваться, как воздушный шар. Чтобы уменьшить напряжение, он
неожиданно для себя крикнул:
– Никакой я тебе не сынок!
– Конечно, нет. Был бы у меня такой, как ты, убил бы, - рассмеялся Буйный, оголив редеющие ряды зубов.
– Я серьезно спрашиваю. Ты хочешь жить хорошо?
– Хочу!
– Так давай, уйдем отсюда.
– Некуда нам идти отсюда. Не выживем. Посмотри, пустыня вокруг.
Витька посмотрел вокруг, коричневому пейзажу не было конца. Как отсюда бежать? Куда? «Буйный прав. Не выживем», - опечалился Витька, но все равно хранил какую-то странную надежду. Воображение рисовало зеленые сады, дивных птиц и сочные фрукты. А голова в таком месте непременно ясная и легкая. И нет никакой памяти о дурном прошлом. Размечтавшись, Витька вдруг осознал, что он не хочет потерять воспоминания. Хочет помнить свою прошлую жизнь, отца и преступление. Но ведь тогда и голова не может быть легкой, а с тяжелой головой как жить на благодатной земле? Внутри себя Витька уже делал выбор и не знал, как поступить - предать память или счастье.