Мы все из глины
Шрифт:
– Ты не ослышался. Это правда. В такое сложно поверить, но…, – Зябликов на секунду задумался. – Я не брежу и не сошел с ума. И мне не нужен психиатр. Я сам психиатр.
Зябликов взял со стола помятую коробку из-под конфет и достал оттуда разлинованный в клетку листок.
– Смотри, – Зябликов протянул лист, а сам пошел за чайником.
«Доброго безвременья! Нет, ни одного бога, ни тысячи. Это миф. Есть никогда не рождающиеся души, и, поверьте, в тонком мире все так же, как и у вас, в проявленной жизни. Они борются, чтобы подняться выше по иерархической лестнице и жить
– Ты шутишь надо мной. Это очевидно! – возмутился Андреев.
– Это письмо я нашел сегодня утром. Я был совершенно один, калитка и дверь заперты. Само оно не могло залететь, ты же понимаешь, – Зябликов разлил чай в металлические походные кружки.
– Допустим, это все реально. Чего он хочет?
– Сколотить свою коалицию. Думаю, там будут все, кто принимал участие в эксперименте, и вы в том числе, Иван. Нам будет некуда деться, и мы будем ему служить, только
чтобы не прозябать в каких-нибудь зловонных мирах, если хотите, в аду, черт знает, что там.
– И что ты предлагаешь?
– Думаю, пока у нас есть время, Андреев, вам надо отправиться за ним, чтобы остановить его.
– О чем ты говоришь? Куда отправиться?
– У тебя же отменная интуиция, тебя из-за нее и в лабораторию взяли. Не исключаю, что ты можешь путешествовать по мирам.
– Ты смеешься надо мной. Какой из меня шаман?!
– Я полжизни изучал подобные явления. Судя по твоему бледному лицу, неестественному блеску глаз, покраснению белков и припухлости век, я могу предположить, что перед тем как ты попал ко мне, ты заболел, и тебя посещали видения, ты предугадывал события.
– Было такое, – робко согласился Андреев.
– У тебя шаманская болезнь. У меня для тебя подарок, – Зябликов открыл кейс, который до этого держал один из его сыновей, и вытащил оттуда бубен, украшенный витиеватой росписью и перьями. Андреев покрутил его в руках, как симпатичную безделушку.
– Зачем он мне?!
– Андреев направился к двери.
– Мне пора. Извини, на чай не могу остаться.
– Бубен все же возьми, как-никак подарок.
Андреев поковылял домой, прижал к груди бубен, тихо постукивая кончиками пальцев по упругой кожаной поверхности. Он подумал, что после того, как его настигла шаманская болезнь, все окружающее стало напоминать желе, легкое и зыбкое – стоит только коснуться.
Как Просову удалось прислать письмо с того света? Этого Андреев не в силах был объяснить. Наверное, если Эллочка могла бы, то писала бы письма и открытки каждый день, и он не чувствовал бы себя одиноким. А сколько людей испытали бы облегчение, осознав, что смерть – это просто командировка, и душевная связь не утрачивается, она просто становится другой, но все равно продолжается.
– Не видишь, куда прешь?! – раздраженно гаркнул мужик, одетый в грязный изношенный костюм и пожелтевшую от времени, когда-то белую, рубашку.
– Простите, – растерялся Андреев, и ему стало неловко за свой полуголый вид.
– Недавно здесь? – смягчился мужик.
– Нет, уже лет десять, – ответил Андреев.
– Первый раз тебя вижу.
– Да и я с тобой не знаком, – Андреев пожал плечами и переложил бубен в левую руку, освободив правую для рукопожатия. – Иван.
– Буйный, – мужик отер свою руку об штанину и крепко поприветствовал.
– Интересное прозвище, - улыбнулся Андреев.
– Имени я своего не помню, - строго, без шутки ответил новый знакомый.
Вставало солнце, и дачный поселок расцветал блеклыми утренними красками. Андреев увидел, что на его улице откуда-то появились странные глинобитные лачуги без дверей. Но раньше их не было!
– Буйный, что это? – заикаясь, спросил Андреев и показал на «игрушечные» домики.
– Иди домой, – ласково, как к больному, обратился Буйный. – И костюмчик новый попроси у родственников, – крикнул он вдогонку.
– Голым здесь ходить неприлично.
На месте своего дома Андреев увидел глинобитную квадратную хижину с плоской крышей. Почему-то он не мог туда не зайти. В домике на соломенном настиле в позе лотоса сидел молодой человек, одетый в дорогой кашемировый костюм. И это был Просов. Андреев его сразу узнал, хотя нынешний Просов был мало похож забитого невзрачного юношу в поношенном свитере из прошлого.
Просов при виде старого знакомого сладко улыбнулся:
– Здорово, Иван!
В пустом помещении его веселый голос отразился гулким эхом. – С новосельем!
– Просов! – растерялся Андреев. – Я умер?
Просов остался в том же возрасте, каким его видели в последний раз. Он был все также молод, ему было около тридцати. Светло-русые волосы спадали на худые плечи. На рябом лице блестели карие глаза. Когда Просов улыбался, его толстые и бледные губы венчали две глубокие ямочки.
– Я умер? – повторил Андреев и нервно застучал пальцами по бубну.
– Еще нет, не помер, Иван. Рановато. Я свое слово держу. Считай, это репетиция.
– Просов, расскажи, что случилось в тот день?
– Не ищи врагов. Так просто надо было. Все наши из экспериментальной группы это знали, – загадочно подмигнул Просов, прохаживаясь по периметру.
– Что ты хочешь от нас?
– Пока не решил, если честно.
Снаружи послышались громкие крики. Андреев выглянул из лачуги и увидел, как Буйный отвешивает щуплому подростку смачные оплеухи.
– Козел! – орал покрасневший от ярости Буйный. Парень понуро смотрел в землю и лишь вздрагивал, по его щекам катились крупные слезы.
– Просов, разве здесь так можно? – поинтересовался Андреев.