Мы все умрём. Но это не точно

Aris me

— О да, Грейнджер, у нас тут любовь до потери сознания! Кто же устоит при виде Малфоя? — Теодор звучно похлопал Драко по голому плечу и растрепал зачёсанные назад волосы. — Просто ноги не держат! Это же почти два ярда сногсшибательного обаяния. Прямо дух вышибает, когда он рядом, не правда ли?

Драко скрестил руки на груди и обречённо покачал головой. Ей на секунду показалось, что в его глазах промелькнула вся усталость мира. Гермиона несколько раз перевела взгляд с одного на другого.

Губы Нотта дёрнулись в полуулыбке, он озорно

покосился на Драко, стоявшего с абсолютно серьёзным выражением лица. Она не понимала, что на самом деле происходило между этими двумя. Неуместный нервный смешок пробился наружу от мысли, что Малфой мог увлекаться вовсе не девушками. Ох уж эта его вечная манерность и любовь к зализанным волосам… Может, он ненавидел Гарри совсем не из чувства соперничества? Гермиона прикусила губу, чтобы не улыбнуться. Неразделённая любовь и всё такое… Ох, знала бы Паркинсон, что не для неё мандрагора цвела! Неуёмное воображение тут же нарисовало непрошеную картинку:

Вот Малфой плавно поднимает руку и обхватывает ладонью шею Нотта. Тот недоумённо вскидывает брови и напряжённо хмурится. Драко нежно проводит большим пальцем по гладкому подбородку, и его взгляд замирает где-то в области рта Теодора. Кончик пальца скользит по его мягкой нижней губе, слегка оттягивая её вниз и обнажая зубы…

Гермиона тяжело сглотнула. Картинка почему-то получалась совсем не карикатурная, а наоборот весьма любопытная. Было в этом что-то такое… интересное. Две абсолютные противоположности: контрастно-тёмные волнистые волосы рядом со светлыми и прямыми, длинные бледные пальцы, поглаживающие чуть загорелую, стыдливо-румяную щеку. Захотелось шагнуть дальше.

Она представила, как Теодор нерешительно замирает под жадным взглядом Малфоя и густо краснеет. Вот так, чтобы одним махом и щеки, и кончики ушей. Он ведь такой скромный и воспитанный мальчик. Тео наверняка сильно смущается и нервничает. Его ресницы трепещут, а глаза растерянно блуждают по лицу друга. Ведь то, что делает Малфой, так неприлично и неправильно!

Драко слегка склоняет голову, и светлые пряди рассыпаются по его лбу, прикрывая мягкими кончиками брови. Со лба Тео медленно стекает прозрачная капля пота, проскальзывает вдоль виска к углу нижней челюсти, вниз, по шее и растворяется на вороте футболки. Его кадык нервно дёргается, когда Малфой придвигается ближе всем телом.

Высокие, стройные, они стоят совсем близко друг другу, так, что их профили сливаются в единый образ: красивая точёная линия челюсти Драко и искусанные припухшие губы Нотта. Теодор дышит порывисто, волнуясь, робея и выдыхая через рот. Он пытается отшагнуть назад, чтобы увеличить расстояние, но упирается бёдрами в стол. Бежать ему некуда. Конечно! Драко держит крепко.

Ладонь Тео неуверенно ложится на грудь Малфоя и замирает, так и не оттолкнув. В отличие от тихого мальчика Теодора, Драко дышит глубоко и размеренно, точно зная, чего хочет. Или точнее — кого.

Он склоняется максимально близко и глубоко вдыхает, будто пытаясь

вобрать в себя весь запах Тео. Не отрывая взгляда от его бледно-розовых губ, Малфой проводит влажным кончиком языка по нижней, словно пробуя скромного, нежного мальчика на вкус. Замирает. Несколько мучительных мгновений обоюдоострых взглядов, и Нотт сдается.

Он зажмуривается, запускает пальцы в белые волосы и притягивает Малфоя к себе. Рука Драко уверенно скользит вниз по его животу и развязно поглаживает член через ткань штанов. Нотт тихонько стонет ему в губы и подается бёдрами навстречу…

Где-то на заднем фоне вскрикнул и громко застонал Малфой.

— Срань Господня! — ругательство сопровождалось какими-то долгими гласными звуками с яркой интонацией отвращения.

Гермиона почувствовала, как её щёки неконтролируемо залило румянцем. Это от жары, решила она. В комнате действительно было невероятно жарко. В висках глухо пульсировало болезненным спазмом, в глазах щипало, и она вспомнила, что хоть иногда нужно моргать.

— Грейнджер! Долго стоять будешь? — Малфой, видимо, успел рубануть себе ножом по пальцам и теперь пытался остановить кровь кухонным полотенцем, продолжая при этом издавать нечленораздельные возмущённо-охающие звуки.

Похоже, она действительно слишком глубоко ушла в свои мысли, и молчаливая пауза неприлично затянулась.

— Либо помоги, либо переходи уже к делу, — Драко раздражённо втянул носом воздух и процедил сквозь зубы: — Что там у авроров по списку: проверка, допросы или ваше любимое — пытки? Рекомендую с них и начать, так, для куража. Только подожди, сейчас аптечку достану, а то после пыточных её всегда сложно найти. Знаешь ли, тошнота, тремор в руках и расфокусированное зрение совсем не помогают лазить по ящикам.

Малфой действительно вытащил с верхней полки коробку и начал в ней ковыряться. Остальные невозмутимо продолжали готовить, не обращая никакого внимания на его ранение и ворчание. Гермиона вновь прогнала в мыслях последние слова Драко и с запозданием разозлилась.

— Пытки — это скорее ваши методы, Малфой, — жёстко отрезала она и перевела на него такой холодно-морозный взгляд, что он должен был бы в ту же секунду превратиться в ледяную статую.

Не случилось. Он даже не обратил на её взгляд внимания, увлечённо обматывая пальцы тонкими полосками пластыря.

— Скажи ещё, что никогда не использовала Круциатус, — не поднимая головы хмыкнул он.

Её бросило в холод, а потом сразу в жар. Использовала. На Роне.

— Ваши палочки на стол, — сухо произнесла она.

На несколько мгновений все замерли, словно не веря своим ушам. Гермиона молча кивнула в подтверждение своих слов. Теодор и Гойл не слишком охотно, но завозились и один за другим выложили свои. Она удовлетворённо отметила, что оказалась права, с этими двумя особых проблем не возникло. Только, естественно, гиппогриф его пожрал бы, Драко стоял неподвижно и прожигал её недовольным взглядом.