Мы все умрём. Но это не точно
Шрифт:
Драко снова бросил тоскливый взгляд на лежащего — на той стороне улицы ничего не происходило. Из груди вырвался непроизвольный стон. Похоже, всё-таки ему придётся вмешаться. Он затушил сигарету о стену и почти сделал шаг в сторону аврора, как тот неожиданно ожил, с усилием приподнялся и даже встал на ноги. Малфой тихонько присвистнул. Крепкий дед оказался.
Лампкин взялся за голову, сделал несколько нетвёрдых шагов в сторону дороги… Из-за угла вывернул чёрный автомобиль. Малфой замер. Только не это!
Немыслимо!
Несколько коротких секунд, скрип тормозов, визги прохожих, и Лампкин снова упал на грязный
Блядь.
Прав был домовой эльф, когда говорил, что юный хозяин не в состоянии позаботиться даже о кошке…
К старику выбежал водитель, что-то проорал, и люди окружили их плотным кольцом. Стало крайне интересно, выжил дед или нет. Поэтому Драко достал ещё сигарету и закурил. В этот раз с любопытством и приподнятым настроением. Так или иначе, проблема с аврором решилась. Две сигареты спустя подъехала скорая и всё-таки живого, но бессознательного Лампкина погрузили на носилки. Драко выдохнул.
Можно наконец-то возвращаться.
***
Это казалось настоящим праздником!
Две недели пролетели незаметно, как рождественские каникулы.
Первой неделей без аврорского контроля они наслаждались. Было полное ощущение свободы и безнаказанности.
Они втроём перестали ходить на работу, смотрели целыми днями телевизор и изнывали от жары. Зной высасывал силы и вгрызался в кости. Поэтому они раздобыли карту, дошли до ближайшего озера и плескались там весь день, как дети. Они скинули Гойла с обрыва, Грег в ответ закатал Тео в песок, а после эти двое выбросили с утёса и Драко. Тот кричал, матерился, угрожал званием, но вниз всё-таки улетел. Домой троица вернулась далеко за полночь, потому что дорога оказалась совсем не близкой и все еле волочили ноги. Зато Грег всю дорогу пел им песни, которые выучил во время своих исправительных работ в церкви. Драко с Тео слов не разбирали, но мычали за компанию.
Свободная жизнь продлилась ровно до тех пор, пока на их пороге не появилась пухленькая курносая блондинка Жизель. Она долго и эмоционально разговаривала с Гойлом, пока остальные отсиживались в подъезде. Самые важные аргументы Жизель выразила стонами, да так, что после воспитательной беседы Гойл на работу ходить начал, а их отряд свободных Пожирателей лишился одного участника.
В один из других дней Драко поделился с Тео мыслью, что маглов в их доме не существует. Нотт воспринял теорию как вызов и потащил Малфоя в разведку.
Единственная квартира, которая распахнула им дверь, оказалась той самой с номером сто два. Старика звали Бруно, он развлекался тем, что отстреливал крыс и делал настойки на странных растениях, а лицензии у него закончились (или вовсе не было), поэтому они просто втроём сели дегустировать новинки его производства. Несколько часов спустя Бруно узнал, что его соседи ни разу не держали в руках огнестрельного оружия, и решил таки показать мальцам, как надо стрелять. Ту ночь они впоследствии нарекли Ночью Большой Охоты.
Ни разу не попав в цель, Тео разъярился, вытащил из ботинка любимый охотничий нож и бросился за крысой врукопашную. Поэтому в Ночь Большой Охоты они с Бруно больше загоняли Нотта.
— Гони его на меня! — истошно орал Бруно, стоя на тротуаре в армейских сапогах, широких трусах и цветастом халате нараспашку.
Драко скакал сквозь развалины домов, безуспешно пытаясь догнать Нотта. Как бы старик обезвредил
В ту ночь ни одна тварь, кроме Нотта, не пострадала. К счастью, Драко все-таки сумел его догнать.
Утро после Ночи Большой Охоты они встретили на ступеньках подъезда, читая надписи на стенах и рассуждая, что же дом хотел им сказать. «Только горчица совсем не птица» ставило в тупик. Зато «Нельзя делать то, что нельзя» было однозначно понятно, и оба решили, что послание принадлежало руке Гойла. Тот тем временем снова закрылся в их квартире с Жизель, и Драко с Тео единогласно решили, что в следующий раз будут загонять Грега.
В первую субботу, когда к ним никто не явился из Министерства, к ним явился Бруно. И торжественно сообщил, что этой ночью ему приснился ангел, приказавший взять сих желторотых мальков под крыло, а значит, он научит их быть мужчинами. Желторотые мальки открыли рты, чтобы сказать что-то противное в ответ, но Бруно властно махнул рукой, посоветовал всем заткнуться и садиться в его машину.
«Я дам вам пострелять из ружья». Он определённо знал волшебные слова.
Не проехав и тридцати миль его развалюха благополучно заглохла, и трём тёмным, опасным волшебникам пришлось собственноручно толкать машину до дома. Бруно в это время сидел за рулём, горланил песни и втихаря дегустировал свои настойки.
Когда через несколько часов они занесли спящего старика в квартиру, Драко по-хозяйски реквизировал из шкафа пару бутылок любимого слизерински-зелёного цвета. Пойло оказалось отменным, и Бруно был частично прощён, а нарекли они эту субботу Днём Поганого Магла.
Когда после таинственного исчезновения Лампкина прошло десять дней и к ним не приставили нового аврора, они все немного забеспокоились. Министерство совсем забыло про них? Перспектива оказаться брошенными всеми и запертыми без палочек в немагическом мире ужасала. Они даже сходили каждый на свою работу, чтобы узнать хоть какую-нибудь информацию. После чего Нотт сообщил, что вынужден оставить Драко в одиночестве и к своим старикам всё-таки вернётся. Там без него в Бинго победил старик Рафаил, и пора надрать задницу этому сморщенному ублюдку.
Драко посидел-посидел в одиночестве и от скуки решил вернуться под крылышко к Мюли. По крайней мере, магловская химия была намного интереснее, чем целыми днями сидеть у телевизора и смотреть одни и те же фильмы.
***
Кто бы ей сказал три года назад, что она будет отчаянно искать способ оказаться поближе к Малфою, не поверила бы. Сейчас же Гермиона была готова на всё, чтобы получить хотя бы одну единственную зацепку.
Пока ей откровенно не везло, хоть жидкую удачу пей. Начать она решила с самого простого — разыскать некого Мюли, который работал профессором химии. В справочниках С. Мюли оказалось целых сорок семь штук на весь Лондон. До двадцати из них дозвониться она так и не смогла, и свой единственный выходной провела в абсолютно бесполезных разъездах по адресам. Всё безрезультатно. Профессоров химии среди них не нашлось. За две недели она не достигла никаких результатов, и с каждым днём настроение становилось всё мрачнее и мрачнее. Но зато теперь в её списке оставалось шестнадцать человек, и это уже отдаленно напоминало свет в конце тоннеля.