Мы выбираем звезды
Шрифт:
Кира постаралась собраться с мыслями. Она не знала, как быть. На просьбу разрешить ей пилотировать «Пустельгу», Гатри ответил отказом. «Во-первых, пилотов у нас хватает, а во-вторых, тебе просто необходимо отдохнуть». Девушка не стала спорить – признаться, даже испытала облегчение. Позвонить шефу? Он жутко занят, и быстро к нему не прорвешься. Значит, надо решать самой. Что ж, упускать шанс побольше узнать о лунянах ни в коем случае нельзя. Правда, можно ли им доверять? Ерунда, не настолько она важная персона, чтобы ради нее осложнять себе жизнь.
Но Ринндалир! Этот бездушный, двуличный, неотразимый сукин сын!
– Muy bien, –
– Отлично. – Селенарх широко улыбнулся. – Корабль ждет на космодроме. Площадка номер двадцать три. – Интересно, он оказался там по чистой случайности или Ринндалир не сомневался, что сумеет ее уговорить? – Вещей не бери. В твоих апартаментах в замке Высокий их вполне достаточно.
Справившись со своими чувствами, Кира обулась, оставила на автоответчике сообщение для Гатри и вышла из номера.
Очутившись на проспекте Циолковского, девушка была вынуждена замедлить шаг, поскольку вокруг бурлила людская толпа. Лунян видно не было. Те из них, кто не покинул Тихополис, предпочитали отсиживаться по домам. Земляне, здешние и приезжие, значительно превосходили их числом, поэтому атмосфера была изрядно накалена. Лишь немногие из прохожих спешили куда-то по делам. В основном люди бродили туда-сюда, беседовали со знакомыми, жадно ловили новости, которые передавались по всем мультивизионным программам. Когда комментаторы говорили по-английски, испански или по-русски, Кира понимала, о чем идет речь.
– …не посмеют напасть, – заявил с экрана широкоплечий человек, в котором безошибочно угадывался североамериканец. – Правительства государств Земли конфискуют всю собственность «Файербола» на планете. – Кире показалось, что мужчина на самом деле не слишком верит собственным словам. Экономика Земли в значительной мере зависела от космоса, а большинство предприятий, добывавших и перерабатывавших космическое сырье, принадлежало «Файерболу».
– …сотрудничать с селенархами?! – воскликнул какой-то метис, на груди которого виднелась эмблема компании. – С этими вероломными негодяями?
– У нас, похоже, нет выбора, – ответила ему какая-то женщина.
– …все в Божьей воле, – изрек седобородый православный священник. – Кара за наши грехи, за наше недомыслие не сравнится с тем, что мы уже пережили.
Возможно, он прав, подумалось Кире. Но что оставалось делать «Файерболу» после выступления президента Корригана, который утверждал, что компания изначально противопоставляла себя государству, всячески препятствовала работе правительства и тем самым оказалась вне закона? Кстати сказать, Союз чуть ли не единственная страна, населению которой отказано в свободе слова и в праве выбора. Но об этом Корриган предпочел умолчать; он говорил о другом.
– Заявление владельца компании развязало гражданскую войну. Сеньор Гатри уверяет, что ни с чем подобным не выступал, однако не призывает хаотиков прекратить беспорядки – (ну да, подумала девушка, а потом сдаться Сепо и очутиться в итоге в исправительном центре), – и не требует наказать селенархов, которые, по его словам, прибегли к обману, преследуя собственные цели.
– Что же, прикажете объявить им войну?
– Я предлагаю сеньору Гатри следующее. Пускай «Файербол» загладит свою вину тем, что поможет нам. К примеру, у компании куда больше возможностей вести разведку из космоса, чем у Корпуса Мира; вдобавок, ей, в отличие от последнего, не нужен особый мандат. Пускай «Файербол» снабдит
– Например, конфискацию правительством собственности на сумму в миллиарды уков, причем собственность-то в основном принадлежала не компании, а партнерам.
– Но пока все задержанные останутся под арестом – (то бишь в заложниках), – а мы обращаемся к Высшему Совету и Ассамблее Всемирной Федерации с просьбой подавить беспорядки.
– Ну-ну, легче сказать, чем сделать, ведь в космосе воевать некому. Именно поэтому Луна с такой легкостью добилась независимости.
– Но я надеюсь, что в подобных действиях необходимости все же не возникнет, что «Файербол» одумается и признает ошибочность своего поведения. Тогда он получит голос на конференции, которая наверняка состоится по завершении конфликта и раздвинет рамки законности до пределов Солнечной системы.
– И положит тем самым конец всякой свободе. Что ж, в этом у правительства Северной Америки союзники наверняка найдутся.
Да, авантисты явно пошли ва-банк. Возможно, они проиграют, но, возможно, и победят. Ставки чрезвычайно велики… Толпа впереди слегка раздалась, и Кира ускорила шаг.
На площади Лея она села на фарвег и добралась до космопорта – огромного купола, внутри которого любой звук вызывал неестественно громкое эхо. Немногочисленные рабочие, которые попадались навстречу, кидали на Киру испуганные взгляды, роботы же не обращали на девушку ни малейшего внимания.
Кира остановилась перед воротами, подождала, пока сканнер проверит ее удостоверение, и прошла на двадцать третью площадку. Едва Ринндалир назвал номер, она поняла, что ей предстоит лететь суборбитальным. Девушка поднялась на борт корабля и села в кресло. Шаттл выкатился по рельсам наружу, получил от компьютера службы управления полетами разрешение на взлет и тут же стартовал. Кира ощутила ускорение – слабое, около одного g. Вскоре наступила невесомость, на обзорном экране засверкали звезды. На севере сияла над лунными морями и кратерами полная Земля; на поверхность ложились причудливые тени, местность внизу, несмотря на некоторое уныние, не производила угнетающего впечатления. Здешняя тектоническая активность значительно уступала земной, поэтому новых горных цепей взамен уничтоженных радиацией и камнепадами не возникало.
Земля переместилась в угол экрана. Корабль на мгновение завис над лунной поверхностью, а затем опустился в тень, которую отбрасывали высокие пики. Он сел на ровную площадку, и к нему сразу же подкатил автомобиль.
– Пожалуйста, выходите, – произнес мелодичный механический голос.
Кира послушно встала и по «рукаву», что соединял воздушные шлюзы, перешла с шаттла в машину. Автопилот закрыл люк, и машина двинулась в сторону замка, башни которого вырисовывались над скалистым гребнем. Дорога едва заслуживала подобного названия; впрочем, для мира, где нет воздуха, она вполне годилась.