Мы выжили! Начало
Шрифт:
— Это не мы… китайцы, чего с них взять? — гоготнул Вовка, — Пиротехника наверное просроченная… контрафакт, фуле!
Успокоиться и перестать смеяться мы с Вовкой не могли еще минут двадцать, уже сидя в дежурке на вокзале, какой-то капитан-пограничник подошел и протянул нам флягу.
— Ребят, вы это… вот выпейте, отпустит.
Действительно, после третьего глотка отпустило, а после выпрошенной у Вовки сигареты стало вообще, просто замечательно… и нога болеть перестала, после спринтерского забега, от телецентра до вокзала. А потом
Из сна выплыл так же плавно, как и провалился, лежа на панцирной кровати, накрытый парой вонючих, солдатских одеял (они «Н» и «Г» не перепутали случайно?), в какой-то малюсенькой комнатке. Рядом, на такой же кровати Вовка спит, подложив руку под голову и пустив слюну на рукав. За столом добрый капитан — пограничник.
— И чем ты нас угостил, — я опустил ноги на пол, — и как мы здесь?
— Спирт, — пожал плечами капитан, — а сюда мы с ребятами вас перенесли.
— А Палыч где?
— В отряд с утра уехал, времени-то обед уже.
— Ох ты ж! Володь, хорош дрыхнуть, обед проспим! — пихнул я друга.
— Чего? — с трудом разлепил он глаза, сел и помотал головой.
— Собирайся, пошли в отряд.
— Отвезут, бэтер коменданта тут стоит, вас ждет, приедете, сразу к нему.
— Что так?
— Поощрять наверное вас будет… сначала, а потом иметь, — улыбнулся капитан… часть кровли, что взрывом снесло, упала на КАМАЗ бортовой, хорошо что ГБР там уже не было…
— Ух ё!..
— Ага… ну идите, там мехвод в дежурке спит, пока вы спали и он момент ловит что б отдохнуть.
— Может, пожрем сначала? — спросил Вовка, когда мы вылезли из БТР-а у здания комендатуры, — а то желудок сам себя уже переваривает…
— Давай, — согласился я, — да и девчонки, наверное, уже волнуются…
— Я не понял! Вы двое, ко мне в кабинет, живо! — услышал я позади голос Григорьева, когда мы с Вовкой, сделав лицо «тяпкой» шли по коридору, не обращая внимания, что на нас все как-то странно смотрят.
— Блин, наверное КАМАЗ сильно поломался, — пробубнил Вовка.
— Ага, — вздохнул я.
Мы развернулись и пошли к Григорьеву, остановившись перед комендантом.
— В кабинет, — кивнул на открытую дверь.
Внутри сидел Палыч и что-то писал, рядом с ним какой-то майор… хотя, к какому ведомству он принадлежит, я понял сразу же по его взгляду, которым он молча пригласил нас садится напротив, где на столе на подносе стояла бутылка «из коллекции коменданта», порезанный лимон и несколько рюмок. Наличие этого натюрморта намекало, что четвертовать похоже не собираются, во всяком случае прямо сейчас. Григорьев закрыл дверь, и повернул ключ:
— Бить будут… — тихо сказал Вовка.
— … ногами, — продолжил я.
Палыч хмыкнул и улыбнулся.
— Вот они майор, полюбуйся, — Григорьев
— Так я не пойму товарищ подполковник, вы рады этому или нет.
— Это как посмотреть Коля, Кхм… Николай Иванович… я шесть лет не пил! Шесть лет!
— Т. е. в том, что ты уже… эм… что вы уже товарищ подполковник вторую бутылку открыли, виноваты они?
— Вот именно!
— Приехали, — развел я руками.
Григорьев поднялся с грохотом отодвинув стул, подошел к нам и посмотрел сначла на меня, потом на Вовку и спросил:
— Вы знаете что вы сделали?
— КАМАЗ поломали? — предположил я.
— Да хрен с ним с КАМАЗом! Вы плиты перекрытия обрушили, тем самым придавив два пулеметных гнезда и точку корректировщика, а еще не дали расстрелять МБД и помогли продержаться первой ГБР до подхода комендантской роты и роты мотострелков, — расплылся в улыбке Григорьев, а потом схватил меня за плечи и начал трясти, — у черти Хабаровские!
— Мы вообще-то Приморские…
— Да какая разница! Рюмки берем, — кивнул он на поднос, потом вытянулся, приняв официальный вид, — от лица командования объединенных гарнизонов объявляю вам благодарность!
Палыч и особист тоже встали с рюмками в руках, а Григорьев как будто чего-то ждал…
— Служу постапокалептической России! — гаркнул вдруг Вовка.
— Ну вот как с ними, а? — спросил у майора Григорьев, — ладно, спасибо вам мужики.
Мы выпили, Григорьев сразу наполнил рюмки и сказал:
— Садитесь, товарищ майор вам расскажет, о том, как вы помогли уничтожить последнюю крупную группу НОАК.
— И на сколько эта группировка была крупной, полтора миллиарда поместилось на последнем этаже телецентра?
— Порядка трехсот человек, — ответил майор, — и зря вы язвите, именно эта группировка последний месяц доставила больше всего хлопот, они были хорошо вооружены и экипированы, и мало того, шесть стволов 120-мм минометов были готовы открыть огонь по команде корректировщика, они ждали, когда основные наши силы втянуться на площадь, и готовили они эту засаду тщательно и не менее чем две недели, только начинать планировали не завтра… а подкачала дисциплина — несколько человек скажем так ушли в самоход, элементарно хотели есть, и напоролись на патруль внутреннего периметра, ну а дальше вы знаете, только вот я не пойму, что вы там взорвали?
— Эм… да там у них баул был на крыше, провода, мины какие-то, не понимаю я в этом, — ответил я, — ну мы когда гранатометчика и остальных уничтожили, я БК к гранатомету расстрелял ну и решили уходить, а внизу да, кто-то копошился, вот мы и решили подстраховаться — две гранаты этим баулом придавили на люке. Китайцы видно полезли, ну и бабах…
— Хороший бабах, согласен, — кивнул Григорьев
— Жаль только… что из гранатомета не попал нихрена.
— Зато шуму наделал и заставил на себя отвлечься… здание филармонии только жалко.