Мы
Шрифт:
115. Помпиду Париж Аккордеон Кэт Потрясающе
Можно ли найти более наглядное свидетельство победной поступи новых технологий, чем постепенное вымирание интернет-кафе? Некогда современные, передовые, открывавшие дверь в мир знаний и фантазий, сейчас, вытесненные дешевыми вай-фай и смартфонами, они оказались на свалке истории и теперь выглядят таким же анахронизмом, как телеграф или видеопрокат.
В Венеции уцелело одно-единственное интернет-кафе, расположенное среди скопления мрачных магазинчиков неподалеку от жилого массива Каннареджо. Намотав второй круг по городу, измученный и охромевший, я нашел прибежище в прохладных, темных недрах этого заведения, пробрался по стеночке мимо телефонных будок с взволнованно лопотавшими индусами, пакистанцами, арабами и африканцами, подошел к компьютерам, посредством которых сирые и отчаявшиеся связывались с мошенниками, шантажистами, маньяками, и, сгорбившись, подобно всем остальным, воровато сел на вращающийся стул, с торчащими кусками желтого поролона, перед мерцающим нездоровым светом экраном. Слева
И тут меня начали терзать сомнения. Из звонка Алби в отель я уяснил, что они с Кэт направляются именно сюда, но что, если они передумали или уже уехали? Дабы развеять сомнения, я набрал в поисковике:
совсем как алхимик, смешивающий ингредиенты в котле в тщетной надежде получить золото. Я искал:
Я видел вещи, которые не пристало видеть мужчине, но не видел своего сына. Тогда я выбрал более прямой подход и принялся искать Алби Петерсена. Вечный бунтарь, Алби не стал рабом социальных сетей, и, более того, его страничка была заблокирована. Однако его друзья оказались не столь осторожны или сдержанны, и я обнаружил, что вполне могу заполнить весь экран снимками своего сына: на вечеринках, с вульгарно свисающей из уголка оттопыренных губ сигаретой; на сцене, с этой его ужасной студенческой рок-группой (я как-то раз ходил его послушать, но надолго меня не хватило, поэтому, выскользнув проверить, заперта ли машина, я там и остался). Тут он был в форме нациста из фильма «Кабаре» (в ту неделю я допоздна засиживался на работе), а тут с подружкой, которую я помню лишь очень смутно, предпредпоследняя, симпатичная такая, тихая девчушка, теперь с разбитым сердцем, насколько я себе представляю, ведь мой сын был ее первой любовью. Здесь он сидит развалившись на берегу реки, пасмурным днем предыдущего лета, худосочное бледное тело, покрытое гусиной кожей, и вот он уже на серии последовательных снимков: отпускает тарзанку, руки и ноги вращаются, точно мельничные колеса, и плюхается в реку. Я не выдержал и рассмеялся, мой сосед перевел взгляд с моего лица на экран, но я поспешно сменил картинку, дважды щелкнув по фотоработам Алби с онлайновой выставки: развалившийся сарай на огороде, кора дерева крупным планом и очень недурной портрет в контрастной черно-белой манере двух пожилых мужчин на том же огороде, их лица покрыты вмятинами и изборождены морщинами, точно древесная кора, в чем, как я полагаю, и состояла задумка автора. Мне понравился снимок, и я твердо решил непременно сказать сыну, что мне понравилось, если я его когда-нибудь найду.
Но мне его никогда не найти, теперь я был совершенно уверен. Идея поисков оказалась совершенно абсурдной, бредовой попыткой сохранить хотя бы остатки достоинства после нашего провального турне, компенсировать годы бессвязного мычания и беспомощного трепыхания. Люди, путешествующие по Европе, не сталкиваются просто так — это из области фантастики. Если Алби вернется, что, несомненно, рано или поздно случится, он сделает это, когда сочтет нужным. А тот образ, который я лелеял и пестовал, типа я привожу сына домой и отдаю своей жене, словно пожарный, появившийся из горящего дома, — пустые фантазии и глупый самообман. Единственная причина, по которой я остался в Европе, — страх и горечь унижения; я боялся вернуться домой и взглянуть в лицо будущему. Я закрыл страницу с фотоработами Алби.
На экране снова появился незакрытый YouTube. Надо бы попробовать еще раз. Я набрал: помпиду париж аккордеон кэт уличный музыкант, пролистал картинки с флейтистами в стиле битбокс, сиамскими кошечками за пианино и депрессивными живыми статуями, и вот наконец в тусклых, безликих глубинах четвертой страницы я обнаружил Кэт, в идиотском бархатном цилиндре, она играла «Psycho Killer» перед Центром Помпиду.
Я нажал на «просмотр», что до меня сделали уже четыреста восемьдесят шесть пользователей, и прочел комментарии внизу: Видел эту суперскую баскершу в Париже. Она супер, она улет купите ее CD Кейт играет аккордеонный рок — класс!!!!
Следующий пользователь был настроен более критично: хаха она поет так как ты говоришь по-английски… т. е. ошень-ошень печально где ты учил английский тупица хахаха.
Спор продолжился вполне в сократовском стиле обмена репликами. Видеоролик, как я заметил, был двухгодичной давности. Не важно. Я совершил небольшой прорыв: Кэт была Кейт.
Воодушевившись, я продолжил поиски: кейт аккордеон кавер-версия, кейт уличный музыкант — и снова наткнулся на нее, она сидела на кровати, при
52
Бонго — небольшой сдвоенный барабан.
Кейт Килгур. Теперь у меня была фамилия, причем не Смит и не Эванс. Я снова принялся рыться в поисках информации — перелопачивал обширные пласты, переходил с одного видео на другое, пока наконец не нашел то, что искал.
На какой-то явно итальянской площади, залитой слепящими лучами солнца, Кейт и Алби, пристроившись на ступеньках нарядной церкви, распевали «Homeward Bound», старую песню Саймона и Гарфункеля. Очень странный и несовременный выбор песни, которая от Алби так же далека, как от меня в свое время был чарльстон, но в то же время она являлась крохотной частью того культурного наследия, что я передал своему сыну. Конни всегда была равнодушна к Саймону и Гарфункелю, считая их позицию слишком умеренной, но ребенком Алби любил их, и во время продолжительных поездок на машине мы с ним играли в «Величайшие хиты», распевая в две глотки, к явному неудовольствию Конни. Интересно, кто первым предложил эту песню — Алби или, наоборот, Кейт? И помнил ли Алби, что именно у меня позаимствовал песню? Хотел ли он вернуться домой?
— Нельзя ли потише! — сказал сидевший слева маленький геймер, и я вдруг поймал себя на том, что подпеваю.
Я извинился, надел засаленные наушники и сосредоточился на видео, помещенном два дня назад и набравшем три скромных просмотра. Комментарии, более-менее литературные, тоже не сильно помогли. «Видел этих ребят во время путешествия по Италии и потом даже пообщался с ними. Ее зовут Кейт Килгур, и она реально талантливая!!!» Хм, а что насчет Алби? По правде говоря, музыкальные темы были экспериментальными, а толпа немногочисленной и индифферентной. И все же какое счастье видеть его снова! Выглядел он хорошо. Ну, возможно, не совсем хорошо — тощий, и сутулый, и довольно помятый, — но выглядел он, точь-в-точь как должен выглядеть студент, путешествующий автостопом, а самое главное, он был жив и здоров.
Но где же все-таки он находился? Я еще раз просмотрел видеоролик: детектив в поисках улик. Церковь, кафе, голуби, площадь, туристы — в Италии такое можно встретить где угодно. Я сделал стоп-кадр, потом несколько скриншотов, затем крупный план фигуры Алби, его одежды, его лица в поисках сам не знаю чего. Затем дал крупным планом лица нескольких равнодушных туристов, фасад магазинов и стены в надежде увидеть названия улиц, я вновь и вновь проигрывал видеоролик, делая стоп-кадры в ключевых моментах, и так до тех пор, пока мое внимание не привлекла кучка людей, попавших в кадр буквально на последних секундах, а среди них какой-то мужчина, склонившийся над столиком кафе явно с целью переговорить с туристом. Полосатая футболка, черная шляпа с лентой.
Гондольер.
— Есть! Да, да, да, да, да!
116. Концерт Вивальди
Воспользовавшись преимуществом онлайновой анонимности, я оставил комментарий: «Вы, ребята, просто супер! Особенно парень! Ну пожалуйста, оставайтесь подольше в Венеции!» — затем отправил себе имейл со ссылкой на страницу и поспешил обратно в pensione, отчаянно хромая, но в отличном настроении. Уже завтра наша семья имеет право занять забронированный и оплаченный номер отеля. И разве сможет Алби устоять перед соблазном поселиться в чудном отеле, удачно расположенном, удобном и романтичном? Я не сомневался, что сын непременно объявится. Тем более что Конни названивала ему уже из дому в Англии. Чистые простыни, душ, никаких родителей и отличный шанс произвести впечатление на девушку столь любимым ею завтраком со шведским столом? Я не сомневался, что Алби клюнет. И все, что мне останется делать, — это занять столик на веранде ближайшего кафе и ждать. Что я смогу сказать, не считая «прости» и «возвращайся домой», — тайна, покрытая мраком, но в нужный момент правильные слова обязательно найдутся.
Остановившись у стойки портье, я написал записку на обороте листовки с приглашением на концерт Вивальди:
Фрея, простите, ради бога, мое недостойное поведение. Вы, должно быть, считаете меня не вполне адекватным, и в этом Вы не одиноки. Пожалуйста, разрешите мне загладить вину, пригласив Вас сегодня вечером на обед, и тогда я, возможно, объясню, в чем дело. Если мое предложение Вас не заинтересует, Вы сможете найти меня в номере 56, раскаленном чулане под самой крышей. Но даже если до восьми вечера Вы не откликнетесь на мой призыв, а значит, нам больше не суждено увидеться, Вы должны знать, что знакомство с Вами доставило мне громадное удовольствие. Так же, как и совместное посещение 'Accad'emia! С наилучшими пожеланиями, Дуглас.