Мясной рулет. ВСТРЕЧИ С ЖИВОТНЫМИ

Даррелл Джеральд

– Вы очень добры, - сказал я.
– Сколько я вам должен?

– Только не вздумайте платить, - ответил мистер Беллоу.
– Платить не надо. Это подарок.

– Но… но они же страшно дорогие, - растерянно пробормотал я.

– Это подарок, мой мальчик. Примите это в подарок, - сказал мистер Беллоу.

Он проводил меня обратно в лавку.

– Скажите, пожалуйста, мистер Беллоу, а почему на всех клетках у вас в окне написано: "Продано"?

Он впился в меня пронзительными голубыми глазками.

– А потому, что они

проданы, - ответил он.

– Но они уже целую вечность проданы. С того самого дня, как я хожу по этой улице. А это добрых два месяца. Что же, за ними так никто и не является?

– Нет, я просто… держу их пока у себя для людей, понимаете, пока они не смогут их забрать. Кто строит новые вольеры, кто чинит клетки и так далее, и тому подобное… - сказал мистер Беллоу.

– А вы их продали в подходящее время года?
– спросил я.

По лицу мистера Беллоу промелькнула усмешка.

– А как же, конечно, - сказал он.

– А еще птицы у вас есть?
– спросил я.

– Да, наверху, - сказал он.
– Наверху.

– Если я зайду к вам как-нибудь в свободное время, вы мне их покажете?

Мистер Беллоу задумчиво разглядывал меня, поглаживая подбородок.

– Думаю, что это можно устроить, - сказал он.
– Когда вы хотите зайти?

– У меня в субботу короткий день. Можно прийти в субботу после обеда?

– По субботам у меня обычно закрыто. Но вы позвоните три раза, и я вам открою.

– Большое спасибо, - сказал я.
– И спасибо вам за тубифексов. Мистер Ромили будет очень признателен.

– Не за что, не за что, - ответил мистер Беллоу.
– Всего вам хорошего.

Я вышел, прошел всю улочку и вернулся в наш магазин.

Несколько дней мистер Беллоу был главным предметом моих размышлений. Ни на одну минуту я не поверил, что птицы в его витрине проданы, но никак не мог додуматься, зачем было навешивать на них эти надписи. К тому же меня немало озадачило его явное нежелание продать птичку даме в тирольской шляпке. Я твердо решил, что в субботу вырву эту тайну у самого мистера Беллоу, чего бы мне это ни стоило.

Наконец настала суббота, и я, пройдя по улочке, ровно в два часа уже стоял перед лавкой мистера Беллоу. Надпись на дверях гласила: "Сожалеем, но сегодня закрыто". Тем не менее я нажал кнопку звонка три раза и стал доверчиво ждать. Вскоре мистер Беллоу отпер дверь.

– А, - сказал он.
– Добрый день.

– Добрый день, мистер Беллоу.

– Прошу вас, входите, - гостеприимно пригласил меня мистер Беллоу. Я вошел, и он аккуратно запер за мной дверь лавки.

– Так вы хотели, чтобы я вам показал птичек?
– спросил он.

– Пожалуйста, если можно.

Он провел меня через заднюю комнату наверх по очень узкой шаткой лесенке. Наверху были, насколько я мог судить, крохотная ванная, спальня и еще одна комната, куда меня и привел мистер Беллоу. Она была от пола до потолка уставлена клетками, а в них было полно птиц всех видов, форм и расцветок.

Там были крохотные яркие ткачики из Африки и Азии. Было даже несколько великолепных австралийских вьюрков. Были там и попугаи, зеленые, как листочки, и красные кардиналы, багряные, как царские мантии. У меня захватило дух от восторга. Мистер Беллоу в отличие от мистера Ромили прекрасно разбирался в своем деле - он знал название каждой птички, да еще и научное название - по-латыни, знал, откуда она, и чем ее лучше всего кормить, и сколько яичек она кладет. Он был просто кладезем премудрости.

– А эти птицы тоже продаются?
– спросил я, не сводя жадных глаз с красного кардинала.

– Конечно, - сказал мистер Беллоу и добавил: - Но исключительно в подходящее время года.

– Почему вы все говорите о подходящем времени?
– спросил я.
– Раз уж вы торгуете птицами, значит, их можно продавать в любое время года!

– Что ж, некоторые так и делают. Но у меня железное правило: я раз и навсегда решил не продавать птиц в неподходящее время года.

Я взглянул на него и уловил смешинку в его глазах.

– Тогда какое же время года подходящее?
– спросил я.

– Ну, если вы спросите меня, то такого времени не бывает, - заявил мистер Беллоу.

– Значит, вы их совсем не продаете?
– спросил я.

– Очень редко, - сказал мистер Беллоу.
– Только в виде исключения - например, близким друзьям.

– Так вот почему вы ни за что не хотели продать птичку той даме?

– Да, - сказал он.

– И все эти птицы в витрине с надписью "Продано" вовсе не проданы, верно?

– Честно говоря, только это между нами, никому они не проданы, - признался он.

– Хорошо, но как же вы тогда зарабатываете на жизнь?
– спросил я.

– А!
– сказал мистер Беллоу.
– В том-то и дело. Никак.

Должно быть, у меня был дурацкий вид, потому что мистер Беллоу негромко хохотнул и предложил:

– Пойдемте-ка вниз выпьем чайку, а? Я вам все объясню. Но обещайте, что дальше это не пойдет. Даете слово?

Он поднял толстый палец и погрозил мне.

– О, даю слово!
– обещал я.
– Честное слово.

– Ладно, - сказал он.
– Вы крендельки любите?

– М-мм… да, люблю, - ответил я, слегка ошеломленный этой внезапной переменой темы.

– И я тоже, - сказал мистер Беллоу.
– Горячие крендельки с маслом и чаёк. Пошли-ка вниз.

И мы спустились вниз, в маленькую гостиную, где пес мистера Беллоу - оказалось, что зовут его Олдрич, - уже растянулся на диване и наслаждался комфортом. Мистер Беллоу зажег газ на крошечной плитке, быстро один за другим подрумянил на огне крендельки, намазал их маслом, и, когда на тарелке выросла пухлая маслянистая горка, он поставил ее на низенький столик, за которым мы сидели. Тут вскипел чайник. Он заварил чай и поставил на стол хрупкие, прозрачные фарфоровые чашки, из которых нам предстояло пить.