Мясорубка Фортуны
Шрифт:
— Я почти не запомнил его лица, — продавец обрушил мою взлетевшую на космическую высоту надежду. — Он был в длинном пальто, шляпе, смотрел все время вниз. Покрутился у прилавка, попросил дать рассмотреть поближе комплект из серебра с фианитами, вроде как выбирал подарок жене, потом сказал, что придет, когда получит зарплату, и ушел.
— Но хоть что-нибудь, кроме пальто и шляпы вы запомнили? — глядя парню в глаза, я жалел о том, что вопреки старинным легендам, вампиры неспособны гипнотизировать людей.
— Его длинный нос был весь красный от частого сморкания в платок, а еще у него маленькие глаза.
— Сообщите о нем волкам в фойе, а нам расскажите о девушке, которая купила
— У нее есть наша дисконтная карта, и я могу пробить по базе данных ее личные сведения, но не имею права передать их вам. Магазин не может предоставлять третьим лицам информацию о клиентах, — замотал головой паренек.
— Если не скажете нам адрес девушки, она умрет. Или вы сами можете прийти к ней домой и разрушить смертельное заклятье?
— Нет. Сам не могу, — продавца кольнула совесть, и он сел за компьютер. — Ежова Надежда Алексеевна. Центральная площадь, дом 85, подъезд 3, квартира 10.
«Надя Ежова. Внучка Бабки-ежки! Удивительно, что потомственная ведьма не почувствовала такого сильного колдовства!»
Главные достопримечательности Волочаровска собраны в узком и тесном месте, называемом Центральной площадью. С левого края площади приторно желтеет Дворец Культуры, на площадке перед ним среди округлых клумб стоит надоевший до оскомин прогрессивной общественности памятник Ленину. Под Новый Год позади монумента ставят огромную искусственную елку, а самого Владимира Ильича временно превращают в Деда Мороза, напяливая на него длинный красный ватник и прилаживая ему густую белую бороду. В нескольких шагах от Дворца Культуры среди старых жухлых елей возвышается арка, обозначающая вход в городской парк. Если вы продолжите движение по площади, то пройдете сначала мимо фонтана Дружбы Народов и темно-коричневого краеведческого музея, боком к которому повернут «Белый Дом» — здоровенное здание администрации Волочаровского района, облицованное мрамором, затем — мимо маленькой часовни из красного кирпича с синим куполом, посвященной памяти защитников города, павших в боях с моими собратьями и прочими аномально-криминальными элементами, мимо двухэтажного продуктового магазина и мимо лицея с медико-биологическим уклоном, готовившего будущих студентов ИНАЯ. Обойдя широкий двор лицея, огражденный высоким железным забором, можно перейти автомобильную дорогу и продолжить прогулку по площади в обратном направлении. Из скверика между домами сталинской застройки, выкрашенными в яркие цвета, как будто бы выглядывает красивый каменный монумент «Ангел Мира», окруженный тонкими клумбами и голубыми елями, растущими из маленьких зеленых островков в асфальтовом море. Пройдя еще немного обыкновенных домов зверского окраса, вы минуете Главпочтамт, Сбербанк, Пенсионный Фонд, и углубитесь в темный овражек под горкой автомобильного моста через техническую железную дорогу. Там под горой еще есть кафе «Кузовок», при нем когда-то даже коз держали, потом пропали и козы, и едоки. Кафе превратилось в гостиницу эконом-класса. Не часто в Волочаровск прибывают гости, желающие поселиться в дорогом отеле. А для свидания с любовником и любовницей вполне сгодится грязная каморка в деревянной хижине. Надо же проверить поговорку, действительно ли с милым рай и в шалаше.
С наступлением ночи автомобильное движение в городе сошло на нет. Пешеходы тем паче не рисковали выходить на улицу в поздний час, боялись стать вампирской закуской.
Мы с Лизой замерли под Надиным окном в неуютном мерцающем полумраке. Огоньки фонарей Центральной площади едва теплились. В городе случились перебои с электроснабжением.
Квартира Ежовых
— Лезь по водосточной трубе, — я просчитал самый удобный для Лизы путь наверх.
— Я? — хозяйке мясокомбината не понравилась моя идея. — Разве не ты — вампир?
— А разве я протиснусь в узенькую щелку, золотце мое? — я показал руками ширину лаза. — Не я придумал моду на несимметричные створки окон, где одна половина больше, другая меньше… И разве меня выдержит водосточная труба?
— Но я боюсь! Я упаду! Сломаю что-нибудь ценнее каблука! Лучше тебе высадить железную дверь подъезда.
— И напугать жильцов. Нетушки, голубушка. Со всякой стороны рассмотрения вопроса у нас выходит, что в окно полезешь ты. Не бойся, я тебя поймаю, ежели упадешь. Смелей, вперед, — я подсадил Лизу на железное крепление трубы. — Вспомни, как ты спасалась от алабаев господина Ливкина и одним махом взлетела на дерево. Хочешь, я залаю для придачи тебе ускорения?
— Тиша, молчи! — шикнула девушка.
Все-таки ей кое-что из дедовых способностей по наследству передалось. Вполне проворно она взобралась на второй этаж. Держась за крепление трубы, сняла и отправила внутрь комнаты сетку от комаров и влезла в окно.
Кашель Нади участился, усилился, но вскоре прошел, однако дыхание юной ведьмочки оставалось тяжелым.
Лиза открыла изнутри входную дверь, охраняемую домофоном, и впустила меня в подъезд.
— Девчонку душило проклятие. Я сняла заколдованную цепочку с ее шеи, но она не проснулась, — шептала взволнованная Лиза, провожая меня в комнату Нади. — Не знаю, что делать. Не могу ее разбудить.
Я знал, что родители Нади в начале года перебрались по работе в Сочи, ее бабушка жила в лесной избушке. Когда ее хватились бы друзья или соседи, было бы поздно.
Юная ведьма лежала в постели, запрокинув голову и приоткрыв рот. Ее светлые волосы были заплетены в косу, на одеяле обложкой вниз лежал раскрытый учебник по медицине. Надя училась на врача — терапевта. Перед сном она готовилась к контрольной в институте.
— Выйди, — я взял у Лизы потемневшую цепочку с черной-пречерной подвеской. — Она не должна тебя увидеть.
Я приподнял Надю, усадил ее на подушку, прислонив к спинке железной кровати, и стал поглаживать ее шею, стирая остатки злого колдовства.
— Только не кусай ее, — попросила Лиза прежде, чем выйти из комнаты.
— Постараюсь, — обернувшись, я показал ей вылезшие от чувства опасности клыки.
Проклятие понемногу отпускало свою жертву. Надя начала приходить в себя. Она стонала, ворочая головой, пыталась взять мою руку, и вдруг совсем очнулась, распахнула глаза и уставилась на меня ошеломленным испуганным взглядом.
От шока и долгой борьбы с цепочкой — душительницей, она не смогла закричать. Многие люди в момент прощания с жизнью уплывают по волнам памяти к ее началу, вот и Надя вспомнила раннее детство и любимую сказку про заблудившегося в лесу козлика, которую читала ей бабушка.
— Ты не смерть ли моя, ты не съешь ли меня? — девушка едва шевелила пересохшим языком, глядя в мои сияющие глаза.
— Нет, лапушка. Я не смерть твоя, я не съем тебя, — я погладил плечо Нади и отстранился. — Сегодня я сыт. И я страсть как не люблю злое колдовство. Пообещай не заниматься им никогда.
— Обещаю.
— Нарушишь обет — я вернусь тебя скушать, — я поднес к лицу девушки почерневшие украшения и положил их на пуфик у ее кровати. — Покажи их Альбине Юсуповой из команды охотников. Знаешь белую волчицу?