Мясорубка Фортуны
Шрифт:
Что хотел сказать миру Лаврентий или сам художник посредством вымышленной симметричной баталии, где по нетрудным подсчетам не побеждает и не проигрывает ни одна из противоборствующих сторон? Подразумевал ли он извечную борьбу добра и зла? Или взял полегче — изобразил противостояние вампиров и охотников?.. И какую смысловую нагрузку несут вороны и крысы? Зачем их так много, в количестве пятидесяти восьми и семидесяти шести экземляров живыми и павшими? На треть меньше, чем офицеров, и вдесятеро меньше, чем солдат.
Если мозаика представляет собой карту сокровища,
Пока я разгадывал головоломку, за мной следил четвероногий пристав, разлегшийся на обитой шелком кушетке. Лиза баловала мохнатого любимца. Кампаю разрешалось все то, что было настрого запрещено мне: топтать газоны, пачкать мебель и ковры, метить территорию усадьбы, пугать грифона, повадившегося по утрам принимать песчаные ванны в Саду Камней… Попытка поселить его в будке на улице провалилась с треском. Пес не желал оставаться один. Видимо, злобная предыдущая хозяйка держала его на цепи или в тесной клетке.
Мне нравилось воспитывать и развлекать мастифа. Для меня была в новинку дружба с собакой. В человеческую бытность я держал полсотни борзых, гончих и легавых на конюшне, но так тесно, как современные хозяева, не общался ни с одной из них. Бывало, загляну к ним во двор, поглажу одну собаченцию, потреплю по холке другую, осмотрю щенков и возьму на заметку — кто из шерстяных комочков пойдет на продажу, кого я подарю приятелю или соседу, а кого оставлю на развод. Кампай открыл для меня новый мир. Я учил его послушанию, а он втягивал меня в веселые шалости. Срывая с меня маску солидного господина, пес напоминал мне, что я по большому счету, такой же, как он, прирученный хищник, что мне тоже хочется на минуточку вырваться на свободу, погоняться за кем-нибудь, слушая залихватские напевы ветра в ушах…
Эхо старой гостиной размножило жалобный, почти человеческий, стон. Сбившись с математических манипуляций над крысами, воронами и кровавыми ручейками, я оглянулся. Кампай задремал на кушетке, успокоенный моим долгим пребыванием на одном месте. Ему снился кошмар. Он стонал, скулил, вздыхал, шевелил усами и носом, подергивал кончиком хвоста, поджимал лапы. И вдруг страшно взвизгнул, соскочил на пол и, подбежав, прислонился ко мне дрожащим теплым боком.
— Не бойся, друг, — я погладил его по спине и почесал за ухом. — Все позади. Мне тоже порой видятся неприятные сны.
Кампай обиженно залаял на кушетку.
— Непорядок, Тихон Игнатьевич, — предупредил он.
— Хочешь половить утенка в бассейне? — я взял его любимую игрушку с пищалкой и покрякал ею.
— Вы меня как будто не слышите. Повторяю, там большой непорядок, — Кампай продолжил лаять, не замечая резинового утенка в моей руке.
Откуда ни возьмись, по старой гостиной прокатился слабенький холодный вихрь. Я прозяб до костей от нерадостных догадок. Утенок с тонким писком шлепнулся на пол.
«Поганец
Я оскалился и зарычал, подбадривая пятившегося Кампая.
«Негодяй скончался здесь, и не обрел за свои грехи мирного упокоения».
— Чего мне бояться тебя, мерзавец? — прошипел я. — Ты сдох в мучениях и обратился в прах. А я живу. И буду жить еще до-олго, до самого конца времен…
«Нет, хотелось бы преставиться пораньше, чем обрушится мироздание. За страшными событиями Армагеддона удобней с того света наблюдать…»
— Пшел вон, злодей! Чтоб духу твоего ненавистного не было в моих владениях. Убирайся в ад!
Холодок развеялся. Кампай успокоился. От сердца отлегло…
— Тиша! Ты не спишь? — Лиза вернулась раньше, чем обычно. — Ты где?
— В старинной комнате, голубушка! — криком ответил я.
— Ужасный день, — стуча каблуками, Лиза пронеслась по гостиной и плюхнулась на кушетку.
От нее пахло слезами и Семеном Верховцевым. Ничего удивительного. От Семена девушки сперва дико хохочут, прыгая с ним по волнам на гидроцикле, а затем рыдают. Несколько дней подряд они бьются в истерике, и ни фитнес, ни шопинг, ни еще какой-нибудь шмякинг, не могут привести их в чувство.
Кампай предупреждал хозяйку о призрачной опасности, тыкал ее носом в бедро, сдвигая с кушетки. Лиза подумала, что пес требует внимания и принялась его усердно гладить и щекотать.
— Тебя обидел Верховцев? — я сел рядом с ней.
Усадьба — моя территория.
— Меня чуть не съели! — Лиза имитировала смелость, старалась не расплакаться вновь. — Сначала — вампирша, а потом — огромная черная кошка! Я же говорю, отвратительный день! Хуже некуда!
— Все позади. Успокойся. Со мной ты в безопасности, — я взял девушку за руки.
Ее сердце билось очень быстро.
— Не думаю, — увидев мои клыки, Лиза поняла, что может быть и хуже. — Ты голоден?
Она встрепенулась пойманной птичкой.
— Ни в коей мере, — я не стал отпускать ее.
«Убежит! Позовет на помощь!»
— Явление, которое ты видишь, вызвано беспокойством за тебя, — продолжил я мягко и успокоительно. — Ты напугала меня странным предисловием. Вампирша… Кошка… Нельзя ли рассказать подробнее обо всем по порядку?
— Мне страшно вспоминать.
— Ничего не бойся, — обняв Лизу, я коснулся губами ее шеи. — Я тебя не укушу. Обещаю. Да и Кампай не позволит.
Девушка рассмеялась.
Пес положил лапу ей на колено.
— Видишь, сколько у тебя защитников, — я отпустил Лизу, но она не отпустила меня.
Ей понравилось держать меня за руку. Это ее успокаивало.
— Где пропадали твои неусыпные стражи? Как они посмели оставить тебя в опасности? — я спрятал клыки.
— Лелька пригласила меня на шопинг в торговый центр Ланских, и я сбежала от Сатибо и Мираи, — призналась девушка. — Мне надоело, что за мной повсюду таскаются охранники. Это выглядит неэстетично, и мешает секретничать с подружками.