Мясорубка Фортуны
Шрифт:
— Вы, как всегда правы, мудрый Сэнсэй, — глубоко вздохнула Ичи.
— Знаю я, что на уме у тебя, что питает твой водопад слез… Знаю также, что этому парню житья не дает, отчего его совесть каждую минуту побивает палками… Ребятки, давайте оставим этих двоих наедине, — Даппо соединил широким жестом Ичи и Мираи. — Им надо о многом поговорить.
Сэнсэй вывел нас с Лизой в сад, но мне и оттуда был слышен стесненный неисцелимой неловкостью разговор молодых людей.
— Ты выступала в стрип-шоу из-за меня? — осознание своей вины мешало Мираи говорить четко и быстро.
— Я хотела тебе
— Почему именно так?.. Да… Как я мог не понять? — Мираи заметался на месте.
— Ты любишь Юми. Она главная героиня твоих комиксов, и я вижу, как ты на нее смотришь. Меня на ее фоне, я все понимаю, трудно заметить. Вот я и решила стать хоть немного похожей на нее, чтобы ты обратил на меня внимание.
— Юми все любят. Весь город ей восхищается. Но ты, Воробышек, совсем другая, и это неплохо. Я никогда не рискнул бы жениться на Юми именно потому, что ее внимание всегда будет принадлежать всем ее поклонникам. Такой она выбрала стиль жизни. А твоя красота должна быть не городским достоянием, а гордостью одного человека — того, кому принадлежит твое сердце.
— Скажи честно, Мираи, я тебе нравлюсь.
— Я люблю тебя, Воробышек… не только как друга. Пообещай, что не будешь больше выступать в шоу Гейши.
— Обещаю.
Влюбленные нежно обнялись. В таком положении их и застала прибежавшая к нам в сумасшедшей спешке Юми.
— Дырявый Джо пообещал удвоить гонорар за шоу, если в следующий раз посетителей будут развлекать две Гейши. Все вышло клево! Ты понравилась большому боссу, — Юми встряхнула подругу за плечо, разбив ее объятия с любимым.
— Передай Дырявому, что Ичи выходит из игры, — Мираи охладил ее пыл.
— Это она сама должна решить, — «гейше» не хотелось упускать прибыльную компаньонку. — Подружка, ты на пороге величайшей славы… Не время отступать.
— Мне не нужна такая слава, — Ичи сорвалась с крючка.
— Говоришь, как мой брат, — Юми поправила спицы в пучке. — Что ж, дело твое… По мне так даже лучше. В городе останется единственная и неповторимая Гейша. Пока я буду греться в лучах славы, ты продолжай прятаться за чужой спиной. Живи по указке родителей, как пятилетка.
— Я буду жить, как мне нравится, — Ичи прогнала искусительницу как назойливую осу.
— Видишь, настоящая любовь существует, — шепнула мне Лиза.
— В девятнадцать лет людьми правят различные заблуждения, — я притворился, что меня ничуть не тронул ее намек.
День спустя Лиза собралась на малую родину по учебным и деловым причинам. До ее отъезда из Волочаровска оставалось четыре часа, и мы с ней успели посетить благотворительный концерт симфонического оркестра под руководством прославленного дирижера Филимона Бердыева.
— Спорим, я усну до конца первой симфонии, — обняв мою руку, Лиза примерила, удобно ли ложится ее голова на мое плечо.
— Приятных снов, лапушка, — я нежно пригладил ее завитые крупной волной волосы.
— Наслаждайся любимой музыкой, — Лиза шутливо зевнула.
Елена Варвянская, моя соседка слева по партеру Филармонического зала Дворца Культуры, отодвинулась как можно дальше. Скривив губы, она потрогала изнутри языком припухшую
— Извините великодушно за беспокойство, господин полицмейстер, — я повернулся к поднявшемуся с кресла за моей спиной Виктору Свербилкину, начисто сбрившему усы. — Мне думается, вы собрались побеседовать с нашим достопочтенным Главой. Окажите любезность, передайте Валерию Денисовичу мой низкий поклон.
— Я передам Валере большой привет от вампира хозяйки мясокомбината, — начальника УВД стесняла моя просьба.
— От Тихона Игнатьевича Подкорытина — Тарановского… князя, — уточнил я. — Заранее благодарен.
— Тиш! Я тебя просила говорить по-современному, — шикнула Лиза.
— Почто мне истязать язык и умные мозги мозолить понапрасну, ежели городской знати известна моя породная принадлежность, а с ней и мой почтенный возраст? — с улыбкой возразил я. — Меня пора бы ветераном объявить.
— На концерт купили билеты посторонние горожане, — Лиза сделалась строже Варвянской. — Лучше помолчи, Тишуля. Зря я что ли тебя час автозагаром красила?
Зрители нетерпеливо ждали приветственной речи маэстро, но именитому дирижеру не хватило времени сказать и «Здравствуй, Волочаровск!» Восемь минут, засеченных по швейцарским часам, выступал городничий, и еще пятнадцать минут начальник управления по делам молодежи и связям с общественностью Ростислав Максимович Смазун обнимал заслуженную учительницу музыки Лениниаду Львовну Перекопкину, привезенную на концерт из дома престарелых.
В свои шестьдесят два Ростислав Смазун одевался по молодежному, считая, что подтянутая фигура многое позволяет. На публичные мероприятия он частенько приходил в тертых джинсах и ярком свитере в тонкую полоску, или с огромной снежинкой во всю грудь, или связанном разноцветными нитками, а в жаркую погоду мог надеть майку с надписью: «Люблю мороженое» и оранжевые штанишки до колен. На заседаниях в администрации этот большой ребенок кричал истерическим визгом громче всех и против любых предложений, кроме собственных. При каждом удобном случае Смазун показывал свою любовь к детям, подросткам, старикам, подолгу не отпуская фотографа или оператора, и хвастался малейшим благотворительным вкладом, будь то приобретенные для юных спортсменов кубки или инвалидные коляски для пациентов городской больницы.
Без передышки восхищаясь тем, как много молодежи желает приобщиться к вечной классике и какие большие сборы от продажи билетов будут потрачены на ремонт дома престарелых и помощь ветеранам, Ростислав Максимович рьяно теребил и целовал повисшую на ходунках и туго соображавшую, где она находится, Лениниаду Львовну.
Елена Варвянская вслух обеспокоилась, как бы не затискал он старушку до смерти.
— Вы рады, что находитесь сегодня здесь, что перед вами выступят столичные виртуозы?!! — с настойчивостью американского пастора, требующего от прихожанина немедленного исцеления, прокричал Смазун в глуховатое ухо Лениниады Львовны.