Мятеж четырех
Шрифт:
Любопытно, если бы усилия заговорщиков увенчались успехом – долгим ли стало правление короля Диона? Мне почему-то кажется, что нет. И сгубили бы его не немедленно вспыхивающие при смене любой власти волнения плебса и дворянства, а собственные «благодетели» – Аксалант и иже с ним. Дион сам-то хоть это понимает, или настолько пребывает под влиянием графа Тьерри, что беспрекословно выполняет все его указания?
…За воротами по-прежнему стояла мертвая тишина, и я еще раз нетерпеливо подергала за конец веревки. Где-то неподалеку за стеной (скорее всего, в сторожке привратника) отчаянно забрякал колокольчик. Я прислушалась – вот хлопнула дверь, заскрипели по устилающим въездную дорожку мелким камешкам шаги,
– Гонец к Его светлости с посланием! – сердито ответила я. – Открывай быстрей!
Решивший проявить бдительность страж попытался самоуверенно выяснить, от кого гонец и с какой целью прибыл, но я пресекла это намерение в зародыше, прикрикнув на возящегося с замками привратника. Не хватало еще объяснять каждому встречному, чье письмо спрятано в моей поясной сумке. Вдобавок, мне совсем не нравилось торчать перед запертыми воротами посреди улицы в тщательно охраняемом богатом квартале.
К сожалению, сторож поленился распахивать створки ради такой малозначащей особы, как гонец. Мне пришлось протискиваться в узкую щель. За воротами, как водится, начинался обширный и немного запущенный сад, а между черными стволами деревьев виднелись очертания просторного дома.
Из расплывчатых указаний привратника следовало, что мне надо пройти через сад, постучаться в парадную дверь, а если не откроют – обойти фасад слева и повторить попытку, но уже у другой двери, предназначенной для слуг.
«Каков хозяин, такова и свита», – философски подумала я, шагая по засыпанной подмерзшими листьями дорожке к дому. Поднялась, как мне и было сказано, на крыльцо в три ступеньки, трижды стукнула тяжелым кольцом, зажатым в пасти позеленевшего бронзового льва, по створкам, и снова стала терпеливо ждать.
На этот раз дело пошло быстрее. Я только успела медленно досчитать про себя до двадцати, как дверь распахнулась. После недолгого, но на редкость занудного выяснения, кто я и что мне здесь надобно, меня провели в небольшую, слишком жарко натопленную и пропахшую резким запахом сандала комнатку, и оставили в одиночестве. Мол, раз я не могу вручить письмо никому, кроме Его светлости, то придется обождать – Их светлость как раз сейчас чрезвычайно заняты. А как освободятся, так сразу придут. Или не сразу. В общем, сиди и жди.
Я пожала плечами, бесцеремонно устроилась в обитом порыжелым бархатом кресле и попыталась вообразить, что я – каменная статуя и убегающее время не имеет для меня совершенно никакого значения. Не получилось – как не стараюсь, не могу долго усидеть на одном месте. Тогда я решила прогуляться по комнате и посмотреть, что здесь и как.
Помещение мне не понравилось с первого взгляда. Слишком тесное и для излишне роскошное для непритязательной приемной. А количество различных безделушек, беспорядочно расставленных на камине и на полках, повергло меня в легкое изумление. Вдобавок, в этом доме явно не злоупотребляли уборкой, в чем я убедилась, слегка проведя пальцем по мраморной каминной полке. Но все-таки – к чему такое сборище различной мелкой ерунды? У хозяина что, безумная страсть к их собиранию? Конечно, обнаружились и две-три по-настоящему ценные вещицы, однако в большинстве коллекцию составляли непритязательные поделки из числа тех, что можно приобрести в Логиуме или в любой лавочке, торгующей привозными редкостями и древностями.
Я оглядела разномастное собрание безделиц и пришла к выводу, что оно не представляет из себя ничего любопытного. Подошла к двери, осторожно приоткрыла створки и высунулась наружу – тихо. Его светлость герцог Дион отнюдь не спешил повидать прибывшего к нему гонца. Долго мне еще здесь сидеть? А если в Университете за
«Перестань, – одернула я себя. – Что там может произойти? Ты начинаешь воображать себя совершенно незаменимой, а это не доводит до добра.»
Тревога не проходила. Пытаясь отвлечься, я пересчитала безделушки, поменяла некоторые из них местами, отчего их расстановка приобрела смутные черты порядка и логичности, и вдруг заметила отодвинутую в самый угол резную шкатулку темного дерева. Почему-то мне захотелось взять ее в руки и рассмотреть поближе – вещица казалась по-настоящему старинной и хорошо сработанной. Оглянувшись на двери и удостоверившись, что из коридора не доносится приближающихся шагов, я аккуратно сняла коробку с полки. Пыли на ней не было – значит, ее поставили сюда не слишком давно. Я повертела ее так и сяк – действительно, подлинная офирская работа, на крышках и стенке вьются резные виноградные листья. Отыскалось даже полустершееся клеймо мастера и я немедленно возгордилась тем, что правильно определила место изготовления шкатулки.
Вещица была довольно легкой, но мне показалось, что внутри нее что-то перекатывается. Я осмотрела крохотную скважину замка, хмыкнула, подумав, что занимаюсь ерундой, затем вытащила самую маленькую из имевшихся у меня отмычек и слегка повертела ею в замке. Почти неслышный щелчок, крышка откидывается, а моему взгляду предстает лежащий на бархатном дне тускло блестящий предмет. Предмет настолько неожиданный, что я, кажется, даже приоткрыла рот от изумления. Не вполне доверяя своим глазам, я осторожно потыкала в содержимое шкатулки пальцем. Твердое, холодное и вполне осязаемое, а значит – настоящее.
Только как оно могло очутиться здесь, в сердце Аквилонии, в доме ничем не примечательного вельможи?
Я, не выпуская шкатулку из рук, на цыпочках подошла к дверям и выглянула наружу. Никого. Боги, сделайте так, чтобы в течении хотя бы ближайшей четверти колокола ни одна живая душа в доме не вспомнила о моем существовании!
Вещь, хранившаяся в резной деревянной коробочке, была кольцом. Огромным (оно налезло бы сразу на два моих пальца), выкованным из желтоватого металла, похожего на медь, и изображавшим змею, трижды обернувшуюся вокруг невидимой опоры и кусавшую себя за хвост. Древнейшее, оставшееся еще от кхарийцев, олицетворение бесконечного времени: три кольца – прошлое, настоящее и будущее, соединяющиеся в замкнутый круг. Позже стигийцы превратили равнодушную к делам смертных и богов Змею Времени в олицетворение Темного Сета; первоначальное же значение символа благополучно забылось.
Какое-то время я растерянно разглядывала крошечные чешуйки на спине змеи и сверкающие острые грани алых камней, изображавших ее глаза. Мне было знакомо это кольцо, также как и его подлинный владелец. Да что говорить – в начале этого года я и еще десяток человек приложили все возможные усилия, дабы разлучить перстень и его носителя. Наш замысел удался, однако мы заплатили за успех тремя жизнями и моим вынужденным заточением в Ианте.
Кольцо оказалось в наших руках, а его владелец, изрядно скомпрометированный в глазах собратьев по ремеслу, был вынужден бежать за пределы своей родины. Я понятия не имела, куда его занесло, но не сомневалась, что вскоре он снова даст о себе знать. Перстень же мы намеревались либо надежно спрятать, либо уничтожить. И в том, и в другом случае его бывшему владельцу пришлось бы изрядно потрудиться, чтобы вернуть свое сокровище или раздобыть вещь, сравнимую по свойствам.