Мятеж обреченных
Шрифт:
– Верно, – кивнул Андрей. – Но теперь мы знаем, как с ним бороться. Главное – не верить тому, что он говорит. И сам Гефар, и все, в чем он пытается нас убедить, – это иллюзия, порожденная запредельной реальностью.
– А что, если иллюзия – это не запредельная реальность, а наш мир? – подняв взгляд на Андрея, спросил Юнни.
– Ну… – Андрей растерянно развел руками. – Честно признаться, я никогда над этим не задумывался. Мир, который окружает меня, кажется мне достаточно реальным.
– Достаточно для чего?
– Для того, чтобы
– И поэтому вы отказываете в праве существования запредельной реальности? – продолжал задавать каверзные вопросы Юнни.
– Откуда такие мысли, Юнни?! – в недоумении всплеснул руками Андрей. – Запредельная реальность пытается ворваться в наш мир, и мы должны сделать все возможное и невозможное для того, чтобы не допустить этого!
– Почему? – спокойно спросил его Юнни.
– Что значит «почему»?! – возмущенно воскликнул Андрей. – Потому что это наш мир!
– Только не мой, – мрачно покачал головой Юнни. – Я, наверное, с самого рождения ненавижу мир, в котором живу. Потому что я не видел в нем ничего хорошего. Только нужду, полуголодное существование и постоянный страх. В доме, где жили мои родители, ютилось еще с десяток семей. И все постоянно всего боялись. Того, что завтра в доме отключат воду, что со следующего месяца внезапно введут продовольственные карточки нового образца и прекратят отоваривать старые, что нечем будет накормить детей, что на работе снова объявят мобилизацию в трудовые лагеря, что когда начнется зима, нечего будет надеть на ноги. А больше всего они боялись собственных соседей, каждый из которых мог взять и написать донос в Управление внутренней стражи. Причина могла быть любая – от обычной бытовой ссоры до желания заполучить комнату, которая освободится, если нынешнего ее владельца отправят в лагерь… Я не могу себе представить что-нибудь хуже такой жизни. А мы ведь даже не знаем, что может предложить нам запредельная реальность.
– На тебя произвело впечатление обещание вечной жизни?
– И это тоже, – не стал отпираться Юнни. – Но главное заключается в том, что не существует другой возможности изменить наш мир, как только отдать его запредельной реальности.
– Ты ошибаешься, – покачал головой Андрей. – Ситуацию в Кедлмаре, несомненно, нужно в корне изменить, но сделать это должны сами люди.
– Кто? – горько усмехнулся Юнни. – Нени Линн?
– Ты сам. И другие, кто думает так же, как ты.
– Это смешно, лейтенант.
– Возможно. Но все великие дела начинались с того, что кто-то просто делал первый шаг. Думаешь, не находилось желающих посмеяться над Гурком Великолепным, когда он говорил, что объединит все земли и народы Кедлмара?
– Сейчас не те времена, – возразил Юнни.
– Возможно, – не стал спорить Андрей. – Но как бы там ни было, без боя отдать мир запредельной реальности – это просто глупо.
– Почему вы так боитесь запредельной реальности, лейтенант? – задал совершенно неожиданный
– Я? – недоумевающе вскинул брови Андрей. – Я бы не сказал, что боюсь запредельной реальности. Но готов признаться, что и особых восторгов она у меня не вызывает.
– А что, если переход к реальности, которую мы сейчас называем запредельной, это не что иное, как закономерный процесс развития Вселенной, а мы, пытаясь остановить его, только продлеваем собственную агонию?
– Откуда такие мысли? – еще раз повторил Андрей. – Допустим, тебе жилось несладко. Но это еще не причина для того, чтобы возненавидеть весь мир.
– Вы неверно меня поняли, лейтенант, – покачал головой Юнни. – Я вовсе не ненавижу этот мир. Я просто отказываю ему в праве на существование. По мне, Кедлмар это и есть та самая запредельная реальность, которая подлежит уничтожению.
– Ты слишком далеко заходишь, солдат, – строгим голосом одернул Юнни Андрей. – Мы служим Кедлмару. А нарушение присяги – не лучший способ демонстрации своих радикальных взглядов. Ни к чему хорошему это не приведет, если, конечно, мечтой всей твоей жизни не является знакомство с застенками Управления внутренней стражи.
– А кому служите вы, лейтенант? – впервые за время всего разговора открыто посмотрел в глаза Андрею Юнни.
– Что ты имеешь в виду? – подозрительно прищурился Андрей.
– Вы ведь действуете по приказу людей из Гиблого бора? – уточнил свой вопрос Юнни.
– Ты ошибаешься, – улыбнувшись, покачал головой Андрей. – Просто у нас есть общая цель – перекрыть доступ запредельной реальности в Кедлмар.
– Но ведь люди из леса, претерпев трансформацию под воздействием запредельной реальности, уже не могут жить в нашем мире. Выходит, что после уничтожения запредельной реальности их ждет неминуемая гибель?
– Вполне возможно, что в реальном мире их тела претерпят процесс обратной трансформации. Главное то, что им удалось сохранить свои личности, в отличие от тех, кто влился в сообщество запредельной реальности.
– Почему же они не выходят из леса прямо сейчас?
– Ты и сам знаешь ответ на этот вопрос. Общество, существующее в настоящее время в Кедлмаре, не способно принять их как равных членов.
– Так, может быть, их целью в первую очередь как раз и является изменение общественного строя Кедлмара, а вовсе не декларируемая ими борьба с запредельной реальностью?
– Я не могу с этим согласиться, – решительно отмел подобные предположения Андрей.
– Почему?
– Потому, что знаю немного больше, чем ты.
– Мы не знаем, что представляет собой запредельная реальность. Откуда же вам известно, что происходит с людьми, прошедшими процесс перерождения? Остались ли они после этого прежними людьми?
– Да, – уверенно ответил Андрей. – Они такие же люди, как и мы с тобой.
– Но они прожили намного больше любого из нас.
– Ну и что с того? Они сами говорят, что это не сделало их счастливее.