Мятеж обреченных
Шрифт:
– Ты собираешься лететь прямо сейчас? – оторвав Андрея от размышлений, спросила Мииз.
– Нет, – тряхнул головой Андрей. – Мне нужно отдать еще пару распоряжений Рууту. И еще… Я могу увидеться с Лайзой?
Даже при всем своем самообладании Мииз не смогла скрыть удивления.
– Конечно, – сказала она. – Но я не вижу в этом никакого смысла. Она не понимает, где находится и что происходит вокруг нее.
– И все же я хотел бы ее увидеть, – с мягкой настойчивостью повторил свою просьбу Андрей.
– Почему ты так беспокоишься о ней? – Мииз, казалось, была недовольна решением, принятым Андреем. – Я же
– Она мой курьер, – Андрей выпрыгнул из десантного отсека вертолета на землю и одернул на себе куртку. – И в какой-то степени я чувствую себя виноватым в том, что с ней произошло.
Уголки губ Мииз опустились вниз.
– Почему бы тебе в таком случае не взвалить на себя заодно и вину за все, что происходит в Кедлмаре последние семьдесят пять лет?
– Так мы идем или нет? – не ответив на язвительный выпад, спросил Андрей.
Вместе со всеми остальными, за исключением Шагадди, который, словно опасаясь, что вертолет может улететь без него, попросил разрешения остаться на взлетной площадке, Андрей и Мииз вернулись к коттеджу, отведенному для отдыха солдат.
Все необходимые инструкции лейтенант дал Рууту еще по дороге. После короткого отдыха временно исполняющий обязанности командира взвода должен был вывести взвод из леса и на оставленных возле дороги машинах двинуться вдогонку за танковой колонной, идущей на перехват взбунтовавшихся «Железных зверей».
От предложения перекусить вместе с солдатами, для которых уже была приготовлена еда, Андрей отказался. Нервозное ожидание грядущих событий заглушило чувство голода. К бункеру профессора Кармера Андрей вернулся только для того, чтобы увидеть Лайзу.
Он ничуть не кривил душой, когда говорил Мииз, что им движет только чувство вины, потому что он просто не мог найти других слов для того, чтобы достоверно передать свое отношение к Лайзе. Поскольку перед отправкой в Кедлмар Андрей пробыл в Статусе только три неполных дня, он не успел обзавестись там друзьями. Если, конечно, не считать таковыми Алексея Александровича, который все же в первую очередь был куратором проекта, и Дейла. Но его буквально с первых же минут знакомства Андрей, хотя он и сам не всегда признавался себе в этом, воспринимал не как постороннее лицо, а как свое второе «я». Должно быть, Андрею просто нужен был некий зримый образ, который мог стать для него символическим воплощением всего того, ради чего он занимался своей неблагодарной работой, о которой большинство жителей Кедлмара скорее всего никогда ничего не узнают. И таким образом стала для него Лайза, которая одновременно и олицетворяла собой Статус, и была просто по-женски привлекательна.
Лайза находилась не в бункере, а в небольшом одноэтажном коттедже, расположенном в двух шагах от дома, где разместились солдаты.
Мииз вместе с Андреем поднялась на крыльцо, заросшее растительностью, похожей на плющ. Взбираясь вверх по опорам козырька над крыльцом, которых не было видно под опутывающей их зеленой массой, тонкие ветви, покрытые листвой в форме стилизованных сердечек, свешивались затем вниз, подобно тяжелому, пропитанному пылью и травленному молью балдахину.
Открыв тихо скрипнувшую дверь, Мииз впустила Андрея в дом. Сама она осталась на
Если на улице под пологом леса царил зеленоватый полумрак, то внутреннее пространство дома, в который вошел Андрей, вначале показалось ему и вовсе погруженным во тьму. Лишь только после того, как зрение его адаптировалось к крайне слабой освещенности, он смог различить более светлый, по сравнению с окружающим его мраком, прямоугольник окна, словно портьерой, закрытый свисающими с крыши дома гибкими стеблями ползучей лианоподобной растительности.
Медленно, опасаясь наткнуться на какой-нибудь невидимый предмет, Андрей подошел к окну и откинул в сторону занавес листвы. Тусклый зеленоватый свет заполнил комнату.
Лайза сидела на стуле в дальнем от окна углу. Как всегда, на ней была светло-серая форма пехотного офицера. Не хватало только форменного кепи на голове. Руки девушки были сложены на плотно сдвинутых коленях, а голова опущена, как будто она внимательно рассматривала ногти на своих сведенных вместе больших пальцах. Рядом с ней стоял небольшой обеденный стол, у противоположной стены – застеленная кровать с высокой металлической спинкой и небольшая прикроватная тумбочка. Другой мебели в комнате не было.
– Лайза, – негромко позвал Андрей.
Девушка даже не шевельнулась.
Андрей подошел к ней и, присев на корточки, протянул руку, собираясь положить свою ладонь поверх сведенных вместе и крепко стиснутых в кулаки рук Лайзы. На мгновение ладонь его повисла в воздухе, когда он заметил, как отличаются друг от друга руки девушки. Казалось, что одна рука принадлежала живому человеку, а другая – древней мумии, пролежавшей в своей гробнице не одну сотню лет.
– Лайза…
Андрей прикрыл своей широкой ладонью маленькие кулачки девушки и чуть сдавил их, неосознанно надеясь передать ей таким образом частицу своей жизненной силы.
Другой рукой он осторожно взял голову девушки за подбородок и приподнял его. Лайза не противилась этому.
Отведя в стороны волосы, Андрей увидел лицо девушки, похожее на безжизненную, вылепленную из воска маску. Абсолютно все лицевые мышцы были расслаблены. Глаза ни на чем не фиксировали своего взгляда.
– Ты слышишь меня, Лайза? – надеясь на чудо, тихо спросил Андрей.
Но чуда не произошло. Девушка все так же неподвижно сидела на стуле, вперив взгляд ничего не видящих глаз в пустоту, которую ее собственное сознание наполняло образами, недоступными взорам других.
– Ничего… – Андрей успокаивающе похлопал Лайзу по сведенным вместе рукам. – Все будет в порядке… Если Ги Церкусу не удастся переправить тебя в Статус, то я обязательно вернусь за тобой. Вместе мы непременно что-нибудь придумаем…
Мииз была права: он ничем не мог помочь Лайзе.
Поднявшись на ноги, Андрей в последний раз взглянул на неподвижную фигуру девушки. Быстро, почти бегом он пересек комнату и вышел на крыльцо.
Мииз уже стояла на ногах, прислонившись спиной к опоре козырька.