Мятеж Рогоносцев
Шрифт:
— Игнасио, синьор Бернардо зовет тебя, — приблизившись, сообщил Пабло.
Игнасио широко зевнул:
— Спать бы сейчас, а не выслушивать приказы Бернардо.
Я взяла чашу и хотела вновь ее наполнить, но тут дверь за мной со стуком захлопнулась и, скрипя, задвинулся засов. Пабло явно недолюбливал меня, мягко говоря. Я снова постучала.
— Чего вам?
— Хотела дать вам горячего грога, — ответила я.
— Не нужно мне ничего, — пробурчал через дверь Пабло.
Битва проиграна, поняла я. Уже
Как на иголках просидела я на постели следующие минуты, прислушиваясь к звукам пробуждающегося замка. Когда откуда-то снизу донесся одновременный топот множества копыт, я вздохнула, вылила грог с сонным зельем в очаг, от чего огонь вспыхнул еще ярче, затем легла на постель и крепко прижала к себе Жанну.
Хорхе потом сказал, что, когда они с Пабло отворили дверь, то нашли нас с Жанной спящими. Как и одного из стражников у двери и Игнасио в караульной. Что подумали об этом внезапном приступе сонливости Хорхе и дон Алонсо, мне осталось неизвестно. Утром следующего дня мне вновь, как ни в чем не бывало, разрешили выходить.
Все это время я провела в размышлениях о том, что же делать теперь. В конце концов, я многократно взвесила за и против и решилась. Мне нужно поговорить с доном Алонсо.
Я начала искать подходящий случай, когда у него будет более-менее хорошее расположение духа.
Случай представился неожиданно:
— Вы уже несколько дней ходите за мной по пятам. Может, скажете, что вам нужно?
— Мне нужно поговорить с вами.
— Что ж, я тоже хотел поговорить с вами, — ответил дон Алонсо.
Следуя за ним, я поднялась на крепостную стену. Обернувшись ко мне, он произнес:
— Говорите.
— Как вы себя чувствуете?
В ответ он сделал нетерпеливый жест раненой рукой.
— Как обычно. Переходите к делу.
— Сначала скажите вы, — улыбнулась я.
— Боитесь раньше времени раскрыть свои планы?
— Я — ваша пленница и поэтому изначально нахожусь в наименее выгодной позиции, — я снова улыбнулась в ответ.
— Не нужно кокетничать со мной, мадам, — резко ответил дон Алонсо, давая понять, что мои женские уловки ни к чему.
Я перешла к делу:
— Что вы сделали с теми стражниками?
— С какими? — ехидно спросил дон Алонсо, и я поняла, что отчасти была не права, назвав его болваном.
— С теми, кто не заметил, как я вышла за ворота, — изобразила я полное непонимание намека.
— Перевел на охрану рудников.
— Вы обещали их не наказывать.
— Я не наказывал. Просто перевел туда, где от того, насколько хорошо они выполняют свои обязанности, зависит их жизнь. Это научит их быть внимательнее.
— В
— И в чем уловка? В том, что я не могу доверить безопасность замка и его обитателей тем, кто однажды уже не оправдал доверия? — парировал дон Алонсо.
— Вы никогда и ничего никому не прощаете? — с моей стороны это было скорее утверждение, чем вопрос.
Дон Алонсо усмехнулся.
— Всепрощение — роскошь, которой более всего добиваются те, кого есть за что прощать.
— Очевидно, себя вы считаете безгрешным?
— Мадам, я не понимаю, вы хотели поговорить о нимбе вокруг моей головы?
— Нет, я хотела узнать, насколько крепко вы держите слово.
Брови под острым углом взлетели вверх.
— И что? Вы удовлетворены результатом проверки?
— Нет. У меня есть еще один, последний вопрос.
Дон Алонсо продолжал наблюдать за мной с ироничным любопытством:
— Задавайте.
— Хайме.
— Вас интересует, обезглавил я его, четвертовал, высек или отправил на рудники?
— Вообще-то, да.
— В таком случае, спросите у него сами. Через неделю он возвращается с караваном из Ордении. Это все?
— Не совсем, — я вдохнула поглубже, выдержав паузу, перед тем как перейти к сути. — Вы уже однажды говорили о том, как намерены со мной поступить. Тогда у меня еще были кое-какие надежды и иллюзии, которых нет теперь, — сказала я. — Я не знаю, что вы выберите в качестве достойной кары, но в любом случае прошу вас позаботиться о том, чтобы Жанна была передана моим родным.
— Кому именно вы хотите, чтобы я передал Жанну?
— Моему брату Жаку, он приезжал сюда зимой, вы его, наверное, видели.
— Можете не волноваться, я выполню вашу просьбу.
— Без уловок? — я позволила себе хамство, потому что это было слишком важно для меня.
— Без уловок, — подтвердил дон Алонсо.
Я поблагодарила его, ободренная тем, что он согласился, вот так, сразу.
— И еще… я хотела…
— Зная вас, можно было догадаться, что одной просьбой дело не ограничится, — насмешливо заметил дон Алонсо.
— Прошу вас, дайте мне договорить. Не думайте, что мне легко сказать то, что я собираюсь.
В ответ он промолчал, показывая, что готов меня выслушать.
— Мне кажется всем уже довольно скандалов. И вам, и мне. Вы можете запереть меня в монастырь, уличив в супружеской неверности. Можете обвинить в суде. Но что-то мне подсказывает, вы предпочли бы обойтись без очередного ярмарочного представления. Поэтому я решила рискнуть и поговорить с вами: я могу принять постриг сама, по собственному желанию, и тогда скандала не будет. Но, вы правы, если думаете, что я поставлю свое условие.