Мятежник и аристократка
Шрифт:
Можно подумать, что он почувствовал моё присутствие: встал, прихватив с собой напиток, направился к открытому балкону. С улицы ударил солнечный свет – на небе ни облака.
Впервые за пять лет я смогла посмотреть на Креорток своими глазами… Почти своими. Глазами незнакомца я глядела на центральную площадь столицы, густо усеянную оранжевыми, красными и зелеными деревьями. Откуда в октябре взяться зелени? Но внимательно всмотревшись в ярко зеленые кляксы с терракотовыми вкраплениями,
Незнакомец облокотился о перила балкона, нависая над пропастью. У меня сразу же закружилась голова. В страхе я цеплялась пальцами за край стола, словно пыталась удержаться от воображаемого падения.
Он смотрел вниз с высоты семи-восьми этажного здания. И, если я не ошиблась, то это была гостиница «Плаза».
– Ну и что там? – спросила Мариса без особого энтузиазма.
За долгие годы подобные видения стали обыденными.
– Он стоит на балконе «Плаза» и смотрит на площадь. Там вовсю светит солнце и так тепло… Ты не представляешь, как там красиво!
– Балкон «Плаза»? Я всегда говорила, что он какой-то подпольный зельевар. Откуда у приличного человека могут быть деньги на вип-номер с видом на главную площадь королевства?
– Ма-ри-са! – я рассмеялась.
– Нет. А что-смешного-то?! Я говорю реальные вещи.
Но я не спорила, меня завораживал пейзаж. Город такой уютный, родной и далекий…
– И-и-и-в! Что здесь произошло? – в комнате появился Ханс.
Его голос прогнал видение. Ханс, взявшись рукой за голову, смотрел на моё дождевое хулиганство.
– Дождь начался так внезапно, что я не успела закрыть окно.
– Хозяйка квартиры нас выгонит на улицу, если узнает, – тревога слышится в его голосе. Он подходит к столу и берет с тарелки имбирное печенье. – Ты что, на работу не собираешься?
– Собираюсь. Заступаю на дежурство через час.
– Ясно, – он откусил лакомство и направился обратно в спальню.
Проходя мимо открытого окна, Ханс махнул рукой – створка закрылись. Лужа, словно на раскаленной сковороде, начала испаряться.
– Мой бытовой маг, – прошептала тихо.
– Я всё слышал, Ив!
Я допила чай. Мариса продолжала с интересом читать интервью Кристофа Йенсена, она, словно губка, впитывала каждое написанное слово. Теперь будет весь день разглагольствовать на политические темы.
Встав со стула, я направилась в душ.
– Кстати, вчера по центральному каналу показывали «Кенгуренка Блинки», – кидает мне вдогонку Мариса.
– Пожалуйста, скажи, что его крутили не в прайм-тайм?
– В прайм-тайм, – змея явно довольна.
– Сегодня на работу хоть не появляйся!
В узком коридоре разминулась с Хансом. Он на бегу поцеловал в щеку и пообещал на неделе сводить меня в ресторан. Через пару минут советник
Весть о походе в ресторан меня огорчила. Ханс консерватор, он всегда привязывает значимые события к подобным появлениям на публике. Эта уже семейная традиция: отпраздновать день рождение, сделать предложение выйти за него замуж, сообщить, что скоро произойдет переворот, и мы должны бежать из города… За более чем три года совместной жизни я уже выучила все его привычки.
Это не к добру! Ханс что-то знал, но не хотел об этом говорить сейчас. Может, что-то с королевой? Или мы сдали оборону и должны бежать дальше? Или что-то ещё…
Из-за двери доносилось бездарное пение Марисы:
«Блинки, Блинки.
Лучший в мире кенгуренок!
Блинки, Блинки
Радуется мама и ребенок!
Блинки, Блинки»…
– Мариса, пожалуйся, только не пой!
Включила кран с горячей водой в надежде, что шум заглушит пение змеи. Крутой кипяток наполнил ванную, покрыв зеркало испариной. Провела рукой по стеклу, рассматривая своё отражение: черные волосы до поясницы, бледное лицо, синие сверкающие глаза, аккуратный нос и выразительные губы. Взгляд опустился чуть ниже шеи. Туда, где в нескольких сантиметрах от сердца находится один из шрамов. Провожу рукой по уродливому следу.
– Ты там долго будешь? Я уже замерзла, – говорит за дверью Мариса.
Делаю глубокий вдох и открываю дверь.
– Спасибо, – Мариса обвила мою ногу, снова превращаясь в татуировку, остановилась на правом бедре. – Между прочим, я тоже люблю купаться. Ты эгоистка, Ив! Как можно лишать радостей такую прелесть, как я?!
– И не говори, Мариса. Как я могла?!
***
Чудом успела добраться на работу вовремя. Уже на выходе из ординаторской наткнулась на Педерсена.
– Привет! – словно я пустое место Генрих обращается к Марисе: – Мариса, ты читала сегодняшний «Ольбург Таймс»? Там новое интервью Йенсена.
– Как не читала?! Читала, конечно! Ты представляешь, вот гаденыш, не верю ни единому его слову! Обещает закончить гражданскую войну. Мерзкий лесоруб! Сначала разворотил страну, теперь берёт на себе роль мессии.
– Ну, между тем я читала мнение одного аналитика. И, как он утверждает, мир весьма вероятен. Поговаривают, что Йенсен собирается посетить Ртутные острова для начала переговоров.
– Кто? Он прилетит на Ртутные острова? Да его королевская флотилия не пустит, вместе с авиацией. Это же самоубийство – лезть в нору к врагу! Тем более, зачем ему этот мир? Он пречудненько поживает на материке, который нагло захватил. А все приличные люди должны ютиться на этих дождливых островах.