Мятежник
Шрифт:
– Вы помолвлены, сэр?
– Вы, наверно, считаете это обстоятельство странным?
– негодующе поинтересовался Бёрд.
– Я считаю его поводом для поздравлений, сэр.
– Ваша тактичность превосходит вашу честность, - фыркнул Бёрд, затем свернул к швейной мастерской Шаффера, где уже лежали наготове, как и было обещано, три одинаковых мундира для полковника Фалконера, так же как и дешевенькая униформа, которую Фалконер заказал для Старбака.
Дятел Бёрд настоял на том, чтобы проверить униформу полковника, затем заказал себе точно такую же, за той лишь разницей, что на
– Занесите мундир на счет моего зятя, - величественно произнес Бёрд, когда двое портных снимали мерки с его неуклюжей костлявой фигуры. Он тщательно отобрал для униформы всевозможные украшения, какие только можно было вообразить: кисточки, перья, отделку тесьмой.
– Отправлюсь на войну франтом, - заявил Бёрд, затем обернулся, так как висевший на двери колокольчик возвестил о появлении нового посетителя.
– Дилейни!
Бёрд радостно поприветствовал невысокого дородного человека с большими, как у совы, глазами, который близоруко искал источник столь оживлённого приветствия.
– Бёрд? Неужто это вы? Вас выпустили на волю? Бёрд! Это вы!
Двое мужчин: один долговязый и неопрятный, другой - весь гладкий, круглый и аккуратный, - поприветствовали друг друга с неподдельной радостью.
Хоть они и не виделись несколько месяцев, было вполне очевидно, что они продолжали разговор, состоящий из оскорблений, нацеленных на их общих знакомых. Лучших из них пренебрежительно называли простофилями, а худших - круглыми дураками.
Позабытый Старбак стоял и перебирал пакеты с униформой полковника, пока Таддеус Бёрд, вдруг вспомнивший про него, не подозвал его кивком головы.
– Вы должны познакомиться с Бельведером Дилейни, Старбак. Мистер Дилейни - сводный брат Итана, однако не позволяйте этому досадному обстоятельству повлиять на ваше мнение.
– Старбак, - произнес Дилейни, слегка поклонившись. Он был по меньшей мере на двенадцать дюймов ниже высокорослого Старбака и выглядел гораздо элегантнее.
Черный сюртук, бриджи и цилиндр Дилейни были сшиты из шелка, сапоги с отворотами блестели, рубашка с жабо на груди сияла ослепительной белизной, а на галстуке красовалась булавка с оправленной в золото жемчужиной.
У него было круглое близорукое лицо, говорившее о пронырливости и веселом нраве.
– Вы размышляете о том, что я не похож на моего дорогого Итана, - упрекнул он Старбака.
– Вы вопрошали себя, как могли вылупиться из одного яйца лебедь и канюк, разве не так?
– Я ни о чем таком и не думал, сэр, - солгал Старбак.
– Называйте меня Дилейни. Мы должны стать друзьями. Итан говорит, вы учились в Йеле?
Старбаку стало интересно, о чем еще рассказал Итан.
– Да, я учился в семинарии.
– Я не стану вменять это вам в вину, при условии, что вы не будете возражать против того, что я адвокат. Спешу сказать, не очень успешный, поскольку я склонен относиться к закону больше как к увлечению, нежели как к профессии, подразумевая, что иногда, когда это попросту неизбежно, я заверяю завещания.
Дилейни сознательно скромничал, поскольку своей преуспевающей
Бельведер Дилейни не считал нужным выставлять напоказ компрометирующую информацию о своих клиентах в открытых разбирательствах и потому тихо проводил свою искусную работу в кулуарах законодательного собрания, в городских ресторанах или в элегантных гостиных особняков на Грейс-стрит и Клэй-стрит
Он был посвящен в тайны половины виргинских конгрессменов, и его влияние в виргинской столице усиливалось. Он поведал Старбаку, что познакомился с Таддеусом Бёрдом в виргинском университете, и с тех пор они стали лучшими друзьями.
– Вы оба должны отобедать со мной, - настоятельно потребовал Дилейни.
– Наоборот, - заявил Бёрд, - это вы должны отобедать со мной.
– Мой дорогой Бёрд!
– изобразил ужас Дилейни.
– Я не могу позволить себе питаться на жалованье деревенского учителя! Ужасы раскола возбудили во мне аппетит, а мой деликатный организм требует исключительно сытную пищу и самые прекрасные вина. Нет, нет! Вы пообедаете со мной, так же как и вы, мистер Старбак, я намерен узнать обо всех тайных грехах вашего отца. Не выпивает ли он? Не якшается ли с распутными женщинами в ризнице? Успокойте меня, прошу вас.
– Вы должны обедать со мной!
– настаивал Бёрд, - и вы отведаете лучшие вина из подвалов "Спотсвуда", потому что, мой дорогой ..., платить буду не я, а Вашингтон Фалконер.
– Мы отобедаем за счет Фалконера?
– радостно спросил Дилейни.
– Безусловно, - довольно ответил Бёрд.
– Тогда моё дельце с Шаффером обождет до завтрашнего дня. Ведите меня к кормушке! Ведите, дорогой Бёрд, ведите! Станем обжорами, зададим новое определение жадности, будем же уничтожать пищу, как никогда ранее, купаться во французских винах и сплетничать. Прежде всего, именно сплетничать.
– А я полагал, мы пойдем покупать нижние юбки, - запротестовал Старбак.
– Подозреваю, вы лучше выглядите в брюках, - строго заявил Дилейни, - и, кроме того, юбки, как и долг, могут обождать до завтра. Удовольствие зовет нас, Старбак, удовольствие зовет нас, так сдадимся же его зову.
Глава третья
Семь Источников, дом Вашингтона Фалконера в округе Фалконер, выглядел именно так, как Старбак представлял его в мечтах, именно так, как описывал Адам, и он был именно таким, каким, по мнению Старбака, и должен быть дом мечты. Просто идеальным, как он решил в тот самый момент, когда впервые его увидел тем воскресным утром в конце мая.
Семь Источников был обширным белым зданием всего двух этажей в высоту, за исключением часовой башни, возвышавшейся у ворот конюшни, где крышу венчал хрупкий купол со шпилем и флюгером.
Старбак ожидал увидеть нечто более претенциозное, с высокими колоннами и элегантными пилястрами, со сводчатыми портиками и вычурными фронтонами, но большой дом был больше похож на роскошный дом фермера, который с годами беспорядочно расширялся, увеличивался и сам себя воспроизводил, пока не превратился в клубок крутых крыш, тенистых входов и заросших плющом стен.