Мятежник
Шрифт:
Он улыбнулся мне, его лицо было так близко, что я могла видеть тёмные полосы в его серебристых глазах.
— Не могу, — сказал он.
А потом его рот накрыл мой.
Поцелуй был чудом. Он крепко поцеловал меня тогда, в той пустой комнате, крепко, глубоко и требовательно, и я была готова сделать для него всё, что угодно. Это же было мягкое, медленное, дразнящее обольщение, покусывание моих губ, потягивание их, пока я не открылась для ленивого, томного движения его языка. Он притянул моё тело к своему, и мои груди были тугими, почти болезненными на фоне мягкого хлопка моего платья, мягкого хлопка, который
Он мягко толкнул меня обратно на простыни, и я легла достаточно охотно, не сопротивляясь. Он навалился на меня сверху, раздвинул мои ноги своими, чтобы лечь между ними, и я почувствовала твёрдость его эрекции напротив моего лона.
— Не надо? — прошептал он, насмехаясь надо мной, когда его рука начала скользить под длинную юбку.
Я боролась, немного, но он держался спокойно, глядя на меня сверху вниз прищуренными глазами.
— Я не хочу раздеваться.
В ту минуту, когда эти слова слетели с моих губ, я поняла, что дала ему своего рода разрешение. Я не сказала «отвали от меня» или «я действительно не хочу тебя». Я так долго сопротивлялась.
Я так долго была чёрствой и мёртвой. Я хотела жить. Я хотела большего.
Он улыбнулся мне ленивой, милой улыбкой и покачал головой.
— Я хочу увидеть твоё тело.
— Тебе не нужно это, — упрямо сказала я. — Просто возьми и сделай это. Ты можешь задрать мне юбки и покончить с этим. Я не возражаю.
Мгновение он ничего не говорил, его лицо ничего не выражало. А потом он начал смеяться, скатываясь с меня, чтобы лечь на матрас рядом со мной, рыча.
Всё моё желание исчезло, и я села, оскорблённая, испытавшая облегчение. Я чуть не совершила очень большую ошибку. Я вскочила с кровати, и он не потрудился остановить меня. Его смех медленно затихал, но в его завораживающих глазах стояли слёзы веселья, и я остановилась у двери, раздражённо глядя на него.
— Я рада, что смогла развлечь тебя, — сказала я натянуто. — Я думаю, что с этого момента я смогу вести это расследование самостоятельно.
Я почти ожидала, что он вскочит с кровати и потянет меня обратно, но он просто снова рассмеялся.
— Дорогая Марта, ты очаровываешь меня, — сказал он. — Я просто был немного поражён глубиной твоей страсти.
Мне хотелось зарычать, хотя я думала, что полностью контролирую свой характер. Он действительно пробудил во мне самое худшее. Я не могла придумать, что сказать, поэтому я обратилась к старым резервам.
— Это неважно.
Он снова засмеялся, и если бы он был ближе, я бы его ударила.
— Я собираюсь поговорить с парой людей, которых ты уже исключила, просто чтобы узнать, согласен ли я с тобой. А пока почему бы тебе не выяснить, помнит ли Источник что-нибудь ещё? И Рейчел тоже. И когда ты вернёшься сегодня вечером, принеси все свои обширные списки с перекрёстными ссылками.
— Какую часть моего самостоятельного руководства
Его смех затих, всё веселье исчезло, но взгляд его глаз был неожиданно полон обещания, с которым я не хотела сталкиваться.
— О, нет, ты уверена в обратном, дорогая.
ГЛАВА 21
«ОН МОГ БЫ УТОПИТЬ ЕЁ», — ДУМАЛ МЕТАТРОН, ИДЯ ПО ПЛЯЖУ. Вдова Томаса очень любила воду, но, в конце концов, она была всего лишь смертной. Она могла утонуть так же легко, как и любой человек. Хотя это может быть затруднительно. Если бы он держал её под водой, целительная сила океана могла бы проникнуть в неё через его прикосновение, и был шанс, что она тоже станет неуязвимой. Он никогда до конца не понимал, как действует вода, как она вернула его к жизни, но уничтожила армию Уриэля, и он не доверял ей.
Она редко покидала территорию, разве что для того, чтобы поплавать. Яд, хотя и труднодоступный, был самым простым в использовании, но сама идея вызывала у него отвращение. Он был человеком действия, а яд был оружием слабаков. Кроме того, всё было слишком изменчиво, он выбрал неподходящее время для снотворного Источнику. Он не мог позволить себе снова потерпеть неудачу.
Сломать ей шею и выдать это за падение было явно его лучшим выбором. Если бы он убил её перед тем, как бросить в воду, то, казалось бы, что она поскользнулась и ударилась головой. Это был бы печальный несчастный случай, но никто не стал бы возражать. Она была вдовой, бесполезным придатком в обществе Шеола.
Он мог бы улететь обратно в дом, как только избавится от неё, и, возможно, пройдут дни, недели, прежде чем её тело будет обнаружено. Не было бы ничего, что связывало бы его с её смертью. Каин был бы раздосадован, если бы узнал, что во всём виноват Метатрон, но с этим можно было справиться. Метатрон пожал плечами. Каину просто придётся соответствующим образом скорректировать свои планы. Тихая маленькая женщина вряд ли могла быть настолько важной в сложной схеме вещей.
Как только она умрёт, некому будет вмешаться. Даже Каин, в конце концов, согласился бы, что это к лучшему.
— Метатрон!
Он был воином, никогда не выказывал удивления, никогда не пугался, хотя ему потребовалась вся его подготовка, чтобы не подпрыгнуть, когда голос Каина прорезал его мысли.
Он обернулся. Всё в Каине раздражало его — его ум, его скорость, то, как он насмехался над всем и всеми. Но Метатрон слишком нуждался в нём, чтобы избавиться от него.
— Каин, — признал он ровным голосом.
— Ты обещал, что никого не убьёшь, — голос Каина был спокойным, почти задумчивым.
У Метатрона хватило здравого смысла не доверять ему.
— Я сдержал своё обещание, — медленно произнёс он.
Пока что.
— Я бы не назвал то, что ты сделал с Источником, выполнением обещания.
Метатрон тщательно обдумал это. Должен ли он солгать, поклясться, что не имеет к этому никакого отношения? Он не был легкомысленным лжецом, не то что Каин, который мог сплести столько историй, что у Метатрона закружилась бы голова.
— Я сдержал обещание.
— Ты пытаешься убедить меня, что кто-то другой был ответственен за отравление Источника?