Мятежник
Шрифт:
— Войдите, — сказал он.
Я не двигалась. «Иди ко мне». Я стояла неподвижно, держа за спиной красивую японскую вазу, которую стащила с пьедестала. Только самое лучшее для Каина.
Мгновение спустя я услышала, как он двигается, и почти смогла представить его томную красоту, когда он направился к двери. Она открылась, и он стоял, прислонившись к ней, с медленной, чувственной улыбкой на лице, которую я всё ещё, до смешного, хотела поцеловать.
— Вот ты где, — сказал он, и тембр его голоса скользнул под мою кожу, ещё одно возбуждение.
Магические
— Я здесь, — любезно согласилась я. — Ты звал меня?
В его серебристых глазах на мгновение промелькнула настороженность.
— Я так не думаю, — спокойно солгал он. — Но, тем не менее, добро пожаловать. Стало ещё хуже после твоего приключения?
Приключения? Он назвал попытку убийства приключением? Моя кипящая ярость была близка к тому, чтобы выплеснуться наружу. Недостаточно, чтобы передумать и решить, что за всем этим стоит он, время и мудрость убедили меня в обратном. Нет, он не тратил своё время на откровенные попытки убийства, вместо этого он зарывался в чей-то разум, чтобы мучить и издеваться над человеком, в то время как он, несомненно, получал то, что хотел.
Я мило улыбнулась.
— Ты приглашаешь меня войти?
— Конечно, — сказал он, открывая дверь шире.
И он совершил роковую ошибку, повернувшись ко мне спиной.
Он был намного выше, но ваза была большой, и я изо всех сил обрушила её ему на голову, слушая удовлетворительный треск, когда она разбилась о его крепкий череп, наблюдая, как он падает на твёрдый пол бесформенной кучей.
Бессознательный. Кровь просачивается в его золотистые волосы. Безжизненный.
Внезапный крик боли вырвался у меня, когда я опустилась на пол рядом с ним, притягивая его в свои объятия. Что я наделала? Это был не фильм, я могла бы убить его своей глупой яростью и уязвлённой гордостью. Он был мёртвым грузом, когда я прижала его к себе. Тепло его крови стекало по моей груди, впитываясь в одежду, и я заплакала, как глупый ребёнок, укачивая его. «Не умри, не умри», — молча, молилась я.
«Я не мёртв». Слова были ясными и насмешливыми. «Но у меня будет чертовски сильная головная боль».
Я посмотрела на него сверху вниз, готовая разрыдаться от облегчения, а потом поняла, что он не произнёс это вслух. Его глаза были открыты, он наблюдал за мной, и на этот раз слова были слышны.
— Чёрт возьми, Марта. Ты что, не понимаешь шуток?
Я уронила его на пол, и его голова слегка подпрыгнула, когда я попыталась отползти, но его голова была намного твёрже, чем я даже подозревала, и он поймал меня и дёрнул назад.
— Мне больше нравилось, когда ты обнимала меня, — добавил он.
— Мечтай дальше.
Он рассмеялся, бессердечный ублюдок.
— Я думаю, что у нас было достаточно фантазий, не так ли?
И прежде чем я поняла, что он делает, он притянул меня к своим губам.
Шипение, которое я ощущала каждый раз, когда мы соприкасались, всё ещё
Он выкатился из-под меня, прежде чем я смогла продолжить с ещё большим хаосом, легко вскочил на ноги, затем уставился на меня сверху вниз, внезапно нахмурившись.
— У тебя идёт кровь.
Я посмотрела на кровь на своём плече.
— Нет, Шерлок, это твоя кровь.
— Нет, Ватсон, ты стоишь на коленях в осколках керамики. Очевидно, что твои угрызения совести в последнюю минуту уничтожили твой здравый смысл.
Я тоже вскочила на ноги. Он был прав, осколок вазы застрял у меня в ноге, и я безжалостно выдернула его.
— Я выживу.
Именно тогда я поняла, что на мне надето. Из уважения к тёплой ночи я была одета только в тонкую рубашку, которая прикрывала все важные вещи, такие как шрамы, грудь и бёдра, но она свисала только до середины колен и оставляла руки и слишком большую часть груди обнажёнными. И он смотрел на кровь, стекающую по моей ноге, с выражением, от которого у меня скрутило живот, должно быть, от отвращения. Но мне этого не хотелось.
Я должна уйти. Я высказала свою точку зрения, больше сказать было нечего. Но я всё равно это сказала.
— Итак, было ли что-нибудь из этого реальным? Или просто сны?
— Немного того и другого, — он настороженно наблюдал за мной. — Между прочим, я не брал ничего такого, чего ты не хотела бы дать. На случай, если ты решишь назвать меня какими-нибудь неприятными эпитетами.
— Как насильник из снов? — выстрелила я в ответ. — Похоже, это не сильно отличается от подсыпания наркотика в чей-то напиток.
— Так ли это? У тебя был выбор. У тебя всегда был выбор, и ты выбрала меня. Так же, как ты сделала сегодня вечером.
Я уставилась на него, на мгновение потеряв дар речи.
— Я думаю, — сказала я задумчиво, — что я действительно ненавижу тебя.
— Нет, ты не ненавидишь. Я могу это доказать. Иди ко мне, Марта.
Это был первый раз, когда он произнёс эти слова вслух, но они эхом отозвались в моём теле.
— Я не думаю, что твоё волшебное джуджу работает, когда я бодрствую.
— Не работает. Я просто прошу. Иди сюда, Марта. Или повернись ко мне спиной. Это твой выбор. Так было всегда.
Я посмотрела на него.
— И не имеет значения, какой из вариантов я выберу?
Его улыбка была печальной.
— Конечно, имеет. Я готов взорваться от желания к тебе. Ты сводишь меня с ума, я не могу сосредоточиться на том, почему я здесь, всё, о чём я могу думать — это как проникнуть в тебя, и каждый сон только усугубляет ситуацию, вместо того чтобы снять напряжение. Я тону в тебе, в твоём запахе, твоих прикосновениях и твоем вкусе. Иди ко мне, чёрт возьми.
Его голос был хриплым в конце тирады, и мне было жарко, я дрожала.