Мятежник
Шрифт:
Это было к лучшему. У него не было намерения прикасаться к ней снова, пока его собственное иррациональное желание не будет под контролем. Пока она была в безопасности, он мог держаться на расстоянии.
По крайней мере, он должен был. Он больше не мог отрицать, что был одержим ею, и это признание было анафемой. Он не хотел нуждаться ни в ком и ни в чём, он провёл большую часть своего бесконечного существования в одиночестве и неприкосновенности, и ему это нравилось. Физическое освобождение было легко найдено — это не было праздным хвастовством, когда он сказал ей, что может заполучить кого захочет. Он знал,
Оглядываясь назад, он должен был просто затащить её в постель при первой же представившейся возможности. Он был так ошеломлён своей реакцией на неё, что инстинктивно проявил осторожность, оглядываясь в поисках кого-нибудь другого, кого можно было бы использовать вместо неё. Ожидая, он разжёг свою похоть вместо того, чтобы разрядить её, так что теперь она была опасным отвлекающим фактором. Каждый раз, когда он входил в её сны и наслаждался сладким освобождением её тела, он усиливал своё собственное желание. Даже овладение ею прошлой ночью не было тем освобождением, которого он ожидал. Он так долго откладывал это, что одного вкуса было недостаточно. Ему нужно было насладиться ею. Его потребность не имела для него никакого смысла, но отрицание этого ни к чему его не привело. Это просто было.
Но время, подталкиваемое неуклюжими нападками Метатрона на Элли и Марту, было на исходе.
Каин разрушил бы безопасный, самодовольный маленький мирок Падших, сорвал бы маски и ложь, которые покрывали их, чтобы они могли подняться, сильнее, чем когда-либо, и без лжи, чтобы ослабить их, и уничтожить Армии Небес. И он убьёт Азазеля, который вёл Падших и ничего не сделал, когда Уриэль убил Тамар.
Теперь, похоже, ему придётся убить и Метатрона за то, что он поднял руки на Марту. Это было наименьшее, что он мог сделать, как наказание за боль, которую он собирался причинить ей.
Как только дым рассеется, и мёртвые сгорят, включая Азазеля, он отпустит её, разорвёт связь. Он снова уйдёт и не вернётся, пока совсем не забудет о ней.
В конце концов, она была смертной. Через сто лет от неё не останется и следа.
ГЛАВА 28
БРОСИВ ОДИН ВЗГЛЯД НА МОЁ ЛИЦО, Элли ничего не сказала. Если бы у меня хватило сил волноваться, этого было бы достаточно, Элли вторглась туда, куда ангелы боялись ступить, а тактичность никогда не была её сильной стороной. Должно быть, я выглядела такой же потрясённой, как и чувствовала себя.
Ей даже удалось обыграть меня в криббидж, чего она никогда не могла. По какой-то причине я стала неспособна считать до пятнадцати. Но Элли была чем-то большим, чем просто источником крови для Падших. Она также была источником силы и утешения, и по мере того, как проходило утро, мы ели мороженое, выпечку, лазанью и всевозможную приятную еду, которую только могли придумать, смеялись и даже немного плакали. Я, наконец, начала чувствовать, что моя разбитая душа восстанавливается.
Я прошла через это, ни разу не увидев Каина. Это было то, что я планировала,
Он не пришёл. Ни к моей двери, ни к своей собственной. Я попыталась мысленно дотянуться до него, почувствовать, где он, но, как обычно, мой дурацкий подарок выдал большое жирное ничто.
Единственным способом, которым я могла найти его, был сон, но даже это казалось неуловимым. Я ворочалась и металась, но воспоминания продолжали возвращаться, краткие и интуитивные. Его губы на моих, его руки на бёдрах, удерживающие меня, его пальцы между моих ног, поглаживающие меня, доводящие меня до быстрой кульминации, его член, входящий в меня.
Я со стоном перевернулась на живот. Он начал то, чего я никогда не хотела, и я не знала, как избавиться от этого, как заставить это исчезнуть. Я не хотела секса, мне не нравился секс. Теперь я была одержима этим.
Когда я проснулась на следующее утро, я была расстроена, раздражена и с затуманенными глазами от недостатка сна, но, по крайней мере, мне удалось отогнать эротические видения. Если бы бодрствование помогло, я бы обходилась без сна неделями, месяцами или сколько бы времени ни потребовалось Каину, чтобы уйти.
Я была сильной и не собиралась поддаваться слабости. Никогда больше.
МЕТАТРОН ЦЕЛЕУСТРЕМЛЕННО ДВИНУЛСЯ ПО КОРИДОРУ. Женщины разговаривали, и, хотя он презирал сплетни, на этот раз он слушал.
— Ты видела Марту? — потребовала ответа демон Лилит.
Ответила Виктория Беллона.
— Видела и мне захотелось обнять её. В конце концов, она легла в постель с Каином. Самое время, чёрт возьми.
— Не самый мудрый выбор, — пробормотала Лилит.
— О, да ладно, признай. Он ходячий секс. И никто не заслуживает этого больше, чем Марта.
— Но он уйдёт. Он всегда так делает, — сказала Лилит.
— Может быть, не в этот раз. Держу пари, Элли будет знать больше.
Мгновение спустя они уже мчались вверх по лестнице, и он смотрел им вслед с отвращением, горящим в его сердце.
Не имело значения, что это было частью таинственного генерального плана Каина — это всё ещё наполняло его презрением и яростью. Непристойность похоти разъедала его душу, и осознание того, что Каин сдался, обнажился вместе с провидицей, было настолько отвратительным, что ему нужно было очистить свой разум.
И единственным способом, которым он мог это сделать, была кровь.
Он не мог позволить Каину снова остановить его. Никто другой не обратил бы на это никакого внимания, но Каин наблюдал слишком пристально. Ему нужно было отвлечься.
В Шеоле была одна вещь, которая могла перечеркнуть тщательные планы Каина, счёт, который он ждал тысячелетия, чтобы свести. Он мог бы уладить это сейчас.
— Азазель ищет тебя, — объявил он, когда нашёл Каина в тренировочном зале.
— Азазель может идти к чёрту, — прорычал Киан, его внимание было приковано к спарринг-паре. — Держи руку выше, Гадраэль, — крикнул он, затем оглянулся на Метатрона. — Ты теперь его посыльный?