Мятежник
Шрифт:
И я снова лгала самой себе. Единственный способ добиться успеха — это не отставать от него. Я всё ещё чувствовала силу кульминаций, которые пронзали моё тело, и это воспоминание пристыдило меня.
Я притворялась с Томасом. Теперь я это знала. Он был таким терпеливым, таким осторожным, таким нежным, и я не чувствовала ничего, кроме тёплой привязанности и благодарности. Теперь, после одной грубой встречи, я, казалось, превратилась в полноценного сексуального человека, горячего и нуждающегося, и я ненавидела себя за это.
Я хотела ненавидеть Каина, и, хотя я знала, что есть дюжина причин, по которым ненависть была оправдана, моя
Я нашла порванную рубашку, которая была на мне, когда я ворвалась в его комнату прошлой ночью, но не было никаких признаков нижнего белья, которое он сорвал с меня, и я не собиралась идти искать и будить его. Я на цыпочках прошла через тихую спальню к двери, осторожно обходя осколки разбитой вазы, валявшиеся на полу.
Неужели я действительно разбила её о его голову? Неужели прошлая ночь действительно произошла?
Я добралась до своей комнаты и направилась прямо в душ. У меня болело между ног, и прикосновения к себе во время мытья напомнили мне о нём, снова вызвав мощный прилив желания. Я воспользовалась холодной водой, ледяной поток, наказание, сильно отличающееся от объятий холодного океана, о которых я мечтала, и я почти ожидала, что он будет ждать меня, когда я выйду, но в моей комнате было тихо и пусто в свете рассвета. Я сказала себе, что рада этому.
Мне нужно было, чтобы кто-нибудь дал мне пощёчину. Ко мне прикасались ужасные, уродливые люди. Со мной занимался любовью нежный, красивый мужчина. Один из них был отвратительным и унижающим достоинством. Один был милым и заботливым. Прошлая ночь была стихийной, грубой, ошеломляющей, и всё изменилось. Почему сейчас? Почему я позволила этому случиться?
Может быть, это был шок от вчерашнего дня. Не часто кто-то пытался убить меня, неудивительно, что я хотела, нуждалась в каком-то доказательстве жизни. Секс был полной противоположностью смерти, которую кто-то хотел мне подарить, и занятие любовью с Каином было актом неповиновения, утверждением жизни.
Занятие любовью? Мне захотелось фыркнуть от собственной нелепости. В том, что я сделала с Каином, не было ничего от любви. Просто спазм мощной физической реакции.
Биология, вот и всё. Ничего больше.
Я должна была бы использовать это слово в отношении Каина, но это было слишком уродливо. Я бы не назвала это иначе, как ошибкой, которую я бы больше не совершила. Насколько я знала, я совершила эту ошибку с тем самым человеком, который пытался меня убить. Я сказала себе, что это был не Каин, теперь, в прохладном свете дня, я задавалась вопросом, не была ли я снова глупа.
Конечно, так и было. Я совершала ошибку за ошибкой. Хуже всего было то, что я всё ещё хотела подойти к нему, забраться обратно в постель и обвиться вокруг его тела.
Я быстро оделась в строгую тёмную одежду, собрала волосы в тугой узел, прежде чем посмотреть на своё отражение, а затем не смогла сдержать рвущийся наружу смех. У меня был синяк под глазом и царапина на одной стороне лица, которую выставляла на всеобщее обозрение моя безжалостная прическа. У меня также было свечение, которое даже я могла распознать. Другого термина для этого не существовало. Я выглядела хорошо оттраханной.
Я потянулась, чтобы распустить волосы и прикрыть
Или я уже столкнулась лицом к лицу с мужчиной, который сделал это, достиг кульминации своим твёрдым членом внутри меня? Если так, то почему он не закончил всё? Не прикончил меня?
Мой план на этот день был прост. Я бы провела его с Элли, в безопасности на верхнем этаже главного комплекса, вдали от всех, и мы бы говорили о ребёнке и не беспокоились о шторме, который быстро приближался. Я бы сказала ей, что поскользнулась на камнях, или что-нибудь такое же дурацкое, и, если повезёт, она больше ничего не заметит. Мне не придётся встречаться с Каином лицом к лицу, пока я не буду готова, и это было слабым утешением. Я могла бы поместить то, что произошло между нами, в тёмное место в своём сознании и игнорировать, сосредоточившись на том, что было действительно важно.
Впервые передо мной возник самый вопиющий вопрос. Почему? Зачем кому-то хотеть причинить мне боль, заставить меня молчать, убивая меня? Ответ был очевиден и незамедлителен. Потому что я кое-что видела. Я помешала кому-то причинить боль Элли. Если повезёт, я увижу другие опасности до того, как они произойдут. Кто-то, должно быть, боялся, что я увижу, что он или она собирается сделать, и это должно было быть что-то очень плохое.
Мои видения всё ещё были ненадежны. Я не предвидела собственной опасности, исходящей ни от человека, который пытался убить меня, ни от человека, который прижал меня к стене. Что это был за дар, если он не мог даже просто предупредить меня? Не ходи одна по пляжу, кто-нибудь попытается тебя утопить. Не входи в комнату мужчины посреди ночи, почти без одежды, и не начинай конфронтацию, когда ты знаешь, что секс бурлит под поверхностью с тех пор, как ты впервые увидела его.
Но я никогда не могла заставить свои видения подчиняться моим потребностям или давать мне ответы на жизненно важные вопросы. Может быть, если бы я могла узнать, кто пытался убить Элли, я бы узнала, кто пытался убить и меня. Или, может быть, эти два события были совершенно не связаны. У большинства людей были секреты, и мои беспорядочные видения могли раскрыть то, что людям нужно было скрывать.
Я ничего не могла сделать, кроме как прикрыть спину. И держаться как можно дальше от Каина в этом тесном маленьком обществе, пока я не узнаю наверняка, насколько он опасен. Я не могла позволить себе повторения прошлой ночи. Я не думала, что моё сердце выдержит это.
Как будто моё сердце имело к этому какое-то отношение. Я не была трусихой, но в тот момент мне нужно было ей быть. Я направилась к безопасному гнезду Элли, прежде чем кто-нибудь смог меня остановить.
ОНА ПРЯТАЛАСЬ ОТ НЕГО. Каин наполовину ожидал, что она так и сделает, и сейчас он должен быть готов оставить её в покое. Прошлая ночь была ошибкой, он планировал соблазнять её медленно, чтобы более тщательно проникнуть в её видения. Вместо этого он трахнул её, как похотливый ублюдок, которым он и был, и знал, что она сбежит. Не имело значения, сколько раз она кончала, и, хотя он был слишком занят, чтобы считать, он знал, что она вела счёт. Она была в ужасе от своей собственной сексуальности, он всё испортил, и она ушла в подполье.