Мятежное сердце
Шрифт:
— То же самое Па мне говорил. Когда помирал.
Ты им нужна, Саба. Ты нужна Лу и Эмми. И другим людям тоже. Не бойся. Будь сильной. И никогда не сдавайся, слышишь?
— Нам с тобой многое нужно сделать, а времени мало, — говорит Ауриэль. — Но сперва тебе надо выспаться.
Она ворошит поленья. Сладкий запах становится сильнее. Веки сами собой опускаются. Я ложусь у огня вместе с Нероном. Закрываю глаза. Кости ноют. Как будто жалуются. Я так устала держаться. Устала отгонять
Тяжелая рука сна гладит меня по голове. Успокаивает.
Я смотрю вниз, на древнее дно озера. Туда, где ютятся в глубине жуткие древние твари. Затаились и ждут… меня.
— Не бойся. Отпусти себя, — шепчет в голове голос Ауриэль. — Я здесь, я пойду с тобой в твои сны. В снах мы обретаем себя. Кто мы. Откуда мы. Кем мы можем стать. Спи. Не бойся снов.
Возле скрюченного дерева стоит старик. Смуглая кожа блестит на солнце. Белоснежные волосы падают, на спину. Больше никого, только он и я на бесконечной плоской равнине. Ни холмов, ни травы, ни жизни. В небе собираются тучи. Дует резкий ветер. Дерево серебристо-белое, словно светится в сумерках.
Я никогда не видела этого старика, но я его знаю. Я вижу, кто он. Воин. Лучник. Шаман. В руках у него лук. Серебристо-белый, как это кривое дерево.
Я знаю, зачем я здесь.
Подхожу к дереву. Наклоняюсь, обхватываю руками ствол и тяну. Он без корней, легко выходит из земли. В яме под ним лежит мертвец. Вытянулся во весь рост. Голова замотана темно-красным платком. Тело заковано в броню. Ржавую, иссеченную. Значит, воин. Мужчина, женщина? Неведомо.
Оборачиваюсь к старику. Тот кивает. Я опускаюсь на колени. Разматываю платок.
У покойника нет лица. Ни глаз, ни носа, ни рта. Ровное место. На ощупь холодное и твердое, как камень.
Шаман исчезает. Я остаюсь одна. А на дереве распускаются зеленые листочки. И на ветках, и прямо на стволе. Живые, новенькие.
Я держу в руках белый лук. Неистовый ветер бормочет мое имя.
Саба. Саба. Саба.
— К нам еще гости, — говорит Ауриэль.
Я щурюсь от солнца. Палит нестерпимо.
На краю лагеря останавливается повозка, запряженная мулами. Правит женщина. Она неуклюже слезает на землю. Ноги затекли. Кое-кто из местных подходит помочь. Пассажир в повозке — вроде мужчина — так и сидит, как сидел.
— Что они все тут делают? — спрашиваю.
— Едут на запад, — отвечает Ауриэль. — Обратно в Новый Эдем им дороги нет, здесь оставаться тоже невозможно. Все хотят к Большой воде. Как твой брат, наслушались
— Мы оба этого хотим, не только Лу, — говорю я.
— Лу мечтает о спокойной жизни, — отзывается Ауриэль. — Осесть на одном месте, возделывать землю. Его руки стосковались по крестьянской работе. Пахать, самому выращивать еду для всей семьи, растить детей. Ты — не он. Тебя невозможно привязать к месту. Тебе нужно летать.
Кажется, она смотрит на меня, хотя кто знает. Сегодня ее глаза прикрыты щитком. А то от яркого света в любую минуту могут начаться видения. Мали ли, солнце отразится от воды или металл блеснет.
Ауриэль ждет. Как будто я должна что-то сказать. Может, и должна, только придумать не могу, что и зачем. Я тупица. Мозги не ворочаются, забиты вчерашними снами.
Ауриэль набрасывает платок на голову. Темно-красный, цвета крови. Точно как мне снилось.
В яме лежит мертвец. Вытянулся во весь рост. Голова замотана темно-красным платком.
Хоть бы Ауриэль его сняла. Меня обступают тени мертвецов. Я их не вижу, зато чувствую. Теснятся, невозможно дышать.
— Мне приснился старик, — говорю я.
— Да, — отвечает Говорящая с небом. — Намид.
— Он дал мне лук, — говорю я.
— Да, — отзывается Ауриэль.
Мы идем между палатками и кособокими лачугами. Дорогу после дождя развезло.
Ауриэль сказала, надо устроить обход. Она считает, что в ответе за всех этих людей. Называет их заблудшими душами. Сегодня до свету уже была на ногах, совещалась с комитетом по встрече новичков, и с комитетом по отхожим местам, и с комитетом по здравоохранению, и незнамо с кем еще. Она даже верит, что сможет сама отвести всех на запад. Ждет только знака от путеводного света.
— Эти люди, — говорит она, — не такие, как ты. Им нужен вожак. Они всю жизнь копошатся в грязи, под ногами у тех, кто сильнее. Думают, больше они ни на что не способны.
Обход продвигается медленно. На Ауриэль все смотрят как на чудо. Сбегаются, руки целуют, стараются коснуться одежды. А она разговаривает с каждым. Расспрашивает о детях, о жене, о случайной попутчице-старушке. На меня косятся. Особенно когда рядом со мной Следопыт и Нерон сидит на плече. Но хотя бы амулетами не отмахиваются, и то ладно.
Оглядываюсь. Лу, Томмо и Эмми идут за нами, шагах в двадцати. Хотя Ауриэль просила их отстать, Лу никого не слушает. Сказал, что будет за мной присматривать, и точка.
Только смотреть особенно не на что. С утра я первым делом попросила Ауриэль продолжить вчерашнее. Пусть даст мне зелье, или кровь отворит, или почитает по звездам, ну что там нужно, чтобы меня вылечить и чтобы мы могли ехать дальше на запад. Она сказала, так не получится. Я, мол, сама пойму, когда буду готова. И больше ничего объяснять не захотела.