Мятежный дом

Чигиринская Ольга Александровна

Траурная процессия сдержанно аплодировала, когда Бет сворачивала копию Государевой грамоты, увешанную всеми положенными печатями, со всей юридической силой подлинника, и подкладывала футляр к цветам. С тихим жужжанием вокруг ее головы облетел камеработ. Бет специально для него сморгнула слезу с ресниц — ты же хотела жить на публику, хотела оплакивать настоящими слезами Зигфрида и Каварадосси? Желания сбываются.

Вавилонский этикет не предполагал целовать покойного в лоб, и Бет с облегчением отошла от груды заледеневшей плоти. Она знала, что по каким-то причинам тело

Пауля продержали в рефрижераторе почти месяц, откладывая похороны. Поговаривали, что Детонатор поклялся похоронить брата вместе с его убийцами. Бет решила не уточнять, что означает это «вместе» — попросту «одновременно» или Детонатор буквально планировал сложить убийц в ногах Пауля, как Сариссу положили в ногах Лорел.

То ли слухи врали, то ли Детонатор отказался от своего намерения — головы исполнителей, запаянные во флексиглас, выставили на главной улице между городом и портом. Бет видела эту инсталляцию, когда глайдером ехала во дворец. А может, он счел простых исполнителей недостойными таких похорон, а с самими похоронами решил не слишком затягивать.

Когда она отошла от гроба, Детонатор пожал ей руку, и, повернувшись к публике и камерам, добавил:

— Я от всей души благодарен Государю за этот подарок, который мой брат оценил бы в полной мере, будь он жив…

Это что, сарказм? — удивилась Бет.

— Со своей стороны могу просить сеу Элисабет Шнайдер-Бон только об одном маленьком одолжении: спеть на погребальных играх в память Пауля.

Бет уже знала из его прощальной речи, что вслед за Северином Огатой он отменил гладиаторские бои морлоков на погребальных играх: дескать, брат был атеистом, и самый лучший посмертный дар, который можно ему сделать — не громоздить трупы над его трупом. Таким образом, погребальные игры состояли из борьбы сумо между добровольцами, театрального представления и выступления певцов и танцоров. По лицам его родителей Бет поняла, что они отнюдь не рады такому решению — видимо, по их мнению Пауль был достоин похорон по высшему разряду, чтобы «все как у людей». Но решения сына они не оспорили.

Вслед за Бет у гроба встал Анибале Огата. Поскольку он представлял здесь отца, от себя он не сказал ничего, а просто зачитал по планшетке то, что написал Северин. Речь, отменно составленную, подпортило робкое исполнение. Когда Анибале с матерью встали слева от гроба, пришла очередь доктора Чэна, затем военных сослуживцев Пауля, первых лиц клана и всех остальных. По счастью, чем «остальнее» были ораторы, тем короче они говорили. Наконец печальная церемония кончилась, гроб закрылся и шестеро мужчин перенесли его с гравитележки на кремационную площадку. Черные электроды казались алтарем какого-то адского божества. Бет зажмурилась, когда ударил первый разряд, но, оказалось, напрасно: силовое поле, накрывшее зону кремации, мгновенно потемнело до непрозрачности. Бет почувствовала, как напрягся рядом Анибале и незаметно пожала ему запястье.

В несколько секунд все кончилось: поле погасло, электроды, теперь зловеще-багровые, ушли в камень. На площадке осталась груда пепла, удивительно маленькая для такого крупного тела и такого массивного

гроба. Остался последний акт этой мрачной пьесы: служители собрали прах воздушной струей в специальную торфяную корзинку, корзинку погрузили в лунку на аллее кладбищенского парка, и в ту же лунку высадили саженец вишни. Могильную плиту установили заранее. Похороны делюкс в представлении клана Сога.

Затем был маленький поминальный банкет в саду Дома Белой ветви, где цвели те же вишни. Гербовый цветок. Бет, по совету Рина, держалась поближе к семье Огата — а именно к Анибале.

— Скорее бы это кончилось, — пробормотал юноша, передавая Бет бокал фруктового напитка.

— Мрак, — согласилась Бет. — Хотя и лучше, чем мои последние похороны.

— Я другом, — Анибале обвел бокалом сад. — Сейчас все, как в тот вечер, только цветет вишня, а не слива. Мне все кажется, что вот-вот вломятся наемники.

Бет не сразу нашлась, что ответить.

— Но ведь то были наемники твоего отца…

— Они забыли представиться. Какой-то здоровяк швырнул меня лицом вниз и наступил коленом на спину, и я не знаю сколько ждал, что он выстрелит мне в затылок.

— Он прикрывал тебя.

— Ага, только я чуть не обделался, пока понял это.

Бет немного помолчала, потом сказала:

— Когда рейдеры захватили манор Нейгала, я думала, что мою приемную маму уже убили, а меня превратят в банк органов для моей генетической матери. На моих глазах женщина Нейгала покончила с собой. Добро пожаловать на Картаго.

— Если бы мама решила остаться со мной на Сунагиси, ее бы просто убили. Или планетники, за то, что спала с офицером Рива, или тот же Нейгал. Везде так. Нет мира, где было бы иначе.

— Есть, — твердо сказала Бет. — Или будет.

— Иногда ты очень умная, а иногда очень наивная. — Анибале немного помолчал. — Расскажи о штурме манора Нейгала.

— Зачем тебе?

— Ну… по правде говоря, это полковник Ольгерд хотел знать, как умер его друг.

— Не знаю я, как он умер. Нас спрятали в оружейной, в подвале. Потом погас свет. Потом пустили газ, все. Когда я очнулась, я не знала, что с кем случилось. Слышала, как мама уговаривает госпожу Кассандру не кончать с собой, и тут вырубилась. Думала, маму и Джека убили.

— Что значит «думала»? Разве их не убили?

Трепло! — Бет в ужасе прикусила язык.

— Убили, конечно. Только я не знаю, когда и как. Хочется думать, что они живы, например, в плену — вот я и говорю о них, как о живых. Все это… тяжело.

Только бы он принял это объяснение!

— Да, я знаю. Мой отец тоже был в плену. А куда могла пропасть корабельная казна «Паломника»?

— Не… пфффф!.. знаю, — от неожиданного вопроса Бет хватанула слишком большой глоток игристого вина, и газ пошел у нее носом. — Последний раз я видела ее у Рэя, он тащил кейс. Наверное, при штурме манора ее взяли рейдеры. Эй, а чего ты вдруг расспрашиваешь о ней? Тоже Ольгерд попросил?

— Нет, Ройе, — Анибале опустил лицо, и Бет показалось, что бронзовые щеки чуть потемнели. — Понимаешь, деньги с «Паломника» всплыли. Ими расплачивались убийцы Пауля.