Мятежный наследник

Мичелс Элизабет

“Что? Я могу это исправить, на самом деле довольно легко. Я разберусь с Эви. И ее отец уже согласился вложить значительные средства в Crosby Steam Works ...”

“Ты любишь ее. Ты пошел и влюбился в дочь своего врага, как в сюжете какого-то романа. Ты знаешь, что их не просто так называют трагедиями, не так ли?”

Любовь? Эш скрестил ноги и наклонился вперед, глядя на своего друга сверху вниз. “ Сбавь темп, Сент-Джеймс. Я не люблю ее. Я не собираюсь раскрывать свое сердце во время работы. А он? Нет, то, что он чувствовал к Эви, было заботой,

смешанной с похотью, не более того. “Мы с Эванджелин познакомились год назад, и она узнала, кто я, когда я впервые приехал в город. Мне пришлось поддерживать с ней отношения, чтобы заставить ее молчать ”.

“Неужели?” Сент-Джеймс приподнял темную бровь. “Насколько далеко ты продвинулся?”

“Довольно личное, тебе не кажется, приятель?”

“Я верю”. В карете стало темно, когда они завернули за угол на неосвещенную боковую улицу. В голосе Сент-Джеймса звучали довольно зловещие нотки, которые Эш приписал ночи, но они были глубже. В конце концов, специализацией этого человека были секреты.

Сент-Джеймс продолжил: “Я также думаю, что Запасные Наследники замешаны в этом твоем бизнесе. Если она охладеет к тебе — что, похоже, она уже сделала — у нас у всех будут большие неприятности ”.

“Я...” Начал Эш. “Было несколько случаев, когда… Мы...”

“Когда продавец больше не может говорить целыми предложениями, это указывает на более серьезную проблему”.

“Я в курсе”, - проворчал Эш, снова опускаясь на сиденье.

“Я должен начать принимать меры прямо сейчас, чтобы защитить Запасных. Похоже, в наши дни обществу требуется большая защита”.

“Нет”, - отрезал Эш. “Не вмешивайся. Пока нет”.

“Очень хорошо. У вас есть два дня, чтобы навести порядок в этом бардаке, или я разберусь с этим без вас”. Он постучал по крыше экипажа, приказывая Стэплтону остановиться. Мгновение спустя Сент-Джеймс растворился в ночи.

“Люблю”, - пробормотал Эш, оставшись один. Обычно острый ум Сент-Джеймса сбил его с пути истинного. Эш не любил Эви — он не мог. Любовь означала привязанность; привязанность означала остаться; а остаться было невозможно. Особенно если не принимать во внимание ее фамилию.

Но, несмотря на все эти веские причины,… Чушь собачья. Он любил Эви.

Вначале он держал ее рядом по необходимости. Но потребность продолжать видеться с ней некоторое время назад повернулась совсем в другом направлении. Сент-Джеймс был прав — теперь она угрожала всему, что Эш создавал за последние семь лет. И все же он рисковал этим ради нее. Он проводил дни в поисках ее общества, а ночи - мечтая о ней. Даже сейчас он мчался через весь город в надежде найти ее.

Проклятая любовь. Как он позволил случиться этой пародии?

Он был Эшем Клаубейном, джентльменом, предназначенным для большой дороги. Карета подкатила к остановке за пределами бала, насмехаясь над его необходимостью продолжать движение. Он чуть не рассмеялся, но, подойдя к двери, увидел ее. Выскользнув в тихую ночь в одиночестве, Эви покинула бал еще до того, как он появился. Ее обычно богато уложенные волосы сегодня были другими, как и ее украшенная драгоценностями шея — или ее отсутствие. На ней не было никаких украшений, кроме маленьких жемчужин в ушах. Она

выглядела…довольной, счастливой. Это была настоящая Эви, та, которую он любил. Его рука крепче сжала дверцу экипажа.

Была бы она так же довольна, если бы знала, что он сидит в своей карете и наблюдает за ней? Ухмыляясь от уха до уха при одном только виде нее? Она довольно ясно дала понять, что если он планирует уехать, то должен продолжать в том же духе. Это было эгоистично с его стороны, но он хотел проводить с ней больше времени. Он не мог остаться. Однако еще на одну ночь…

“Эви”, - позвал он, прежде чем успел передумать.

Она повернулась и заморгала в темноте, прежде чем улыбка осветила ее лицо, и она двинулась к нему. “Я надеялась увидеть тебя сегодня вечером”.

“Я только что приехал”. Он открыл дверцу экипажа и присел на корточки в дверном проеме, ожидая движения, как только узнает, куда она направляется. “Ты уезжаешь?”

“Я пожаловалась на головную боль”. Она улыбнулась ему в такой озорной манере, что ему не было нужды спрашивать о ее здоровье.

“Я еще могу превратить тебя в мошенника. Могу я предложить подвезти тебя домой?”

Она огляделась по сторонам, явно проверяя, присутствуют ли они одни. Сделав небольшой шаг к нему, который заставил все его тело напрячься, она посмотрела на него и понизила голос: “Что, если я не захочу возвращаться прямо домой?”

“Тогда ты, без сомнения, должна пойти со мной. Я знаю как раз такое место”. Он затаил дыхание, не зная, пойдет ли она с ним. Это было неприлично; он знал, что это правда. Но она уже была за пределами бала, придумав предлог. И все же она колебалась, глядя на свою служанку, стоявшую в нескольких шагах от нее. Но когда она снова посмотрела на него, в ее глазах засиял луч надежды — луч чистого бунта. В следующую секунду она улыбнулась и подобрала юбки.

Повернувшись к своей горничной, стоявшей в нескольких шагах от нее, Эванджелина пробормотала несколько быстрых указаний. Эш наблюдал, как женщина исчезла за углом здания, явно направляясь убедиться, что головная боль Эви была правдоподобным оправданием.

После того, как он помог Эви сесть в экипаж, убедившись, что никто у входа на бал не смотрит, он высунулся и спросил, как добраться до Стэплтона. Опустившись обратно на свое место, он заметил, что Эви села напротив него. Она согласилась пойти с ним, но все же держалась на расстоянии.

“Знаете ли вы, что на печати на вашей двери изображена пара странно выглядящих собак, лорд Кросби?”

“Они символичны”.

“Чего именно?”

“Какое-то время я был в такой спешке по дороге в Лондон”.

“Они тебе идут”.

“Две уродливые собаки меня устраивают? Я полагаю, что вам нужно практиковать ключевые навыки, если вы считаете, что это лестно”.

“Собаки, как правило, бегают на свободе, становясь дикими и отбирая объедки у соседей, если им это позволено”.

“Они еще и кусаются”, - возразил он.

“Кусается? Нет. Ваши нарисованные собаки выглядят довольно послушными”.

“Правда?” Он без предупреждения потянулся к ней, поднял с противоположного сиденья и посадил к себе на колени.