Мятежный Вэш

Эббот Элисса

Она чуть глубже прижимается лицом к моей коже и глубоко вздыхает.

— Еще посмотрим, — ее голос тяжел от сна, и незадолго до того, как она засыпает.

Я провожу большую часть ночи, прижимая ее ко мне, пытаясь запечатлеть все в моей памяти: запах, мягкие, но непослушные завитки ее волос, то, как ее горячее дыхание ощущается на моей коже, ее изгибы под моей рукой. Я хочу помнить, потому что знаю, что это не может продолжаться. Когда мысль о том, что Софи — последняя женщина, которую я когда-либо хотел обнять, входит в мой разум с большой дозой

темноты. Она может быть последней женщиной, к которой я прикасаюсь, но это значит, что я умру в одиночестве, потому что то, что, между нами, не может пережить ложь, которую я скрываю.

На следующее утро она улыбается мне, когда просыпается. Я начал бояться, что она может уйти, сожалея, что открылась мне и позволила мне войти в свои стены, хотя бы немного. Однако она не показывает никаких признаков этого. Ее маленькие руки скользят вокруг моего торса, и она прижимает щеку к моей груди, глубоко вздыхая.

— Я не могу поверить во все это, — говорит она.

— Во что, быть рабом? — спрашиваю я.

— Нет. Ты. Не могу поверить, что сижу здесь с руками, обернутыми вокруг инопланетянина. Не могу поверить, что чувствую себя в безопасности рядом с кем-то вроде тебя. Я не могу в это поверить. Даже если это длится всего несколько дней, думаю, что именно так хочу их провести.

Я поднимаю брови.

— Не знаю, должен ли я быть польщен или оскорблен.

Она вздыхает.

— Ты должен быть польщен. Я провела всю свою жизнь, убегая от мужчин, а потом ты.

— Что заставило тебя передумать?

— Я поверила тебе. Ты сказал, что хочешь защитить меня. Я слышала, плохие люди говорят то же самое. Как какая-то ловушка, чтобы заставить меня понизить защиту, но я думаю, что ты это и имеешь в виду. И ты не сбежал, когда я рассказала тебе о своем прошлом. Я начинаю думать, что ты действительно заботишься обо мне.

— Да, — говорю я, поднимая ее подбородок кончиками пальцев.

Смотрю в ее большие глаза и в этот момент, я все, что она видит, и она все, что я вижу. Сначала наклоняюсь и нежно целую ее. Ее губы приятно согревают меня, и вскоре я чувствую ее язык во рту. Мой член твердеет, и я боюсь, что потеряю контроль, если это будет продолжаться. Я не знаю, как далеко Софи планирует зайти, но, если она не остановится в ближайшее время, я не смогу остановиться. Она целует меня глубже, ее лицо прижимается к моему, а пальцы скользят в мои волосы и обхватывают мою шею. Она закидывает ногу на меня, оседлав, пока ее киска не прижимается к моему члену. Я втягиваю дыхание, прижимая бедра к ней. Она тихо стонет у меня во рту.

Дверь распахивается. Глубокий голос зовет меня.

— Гладиатор. Больше нет времени трахаться. Пришло время сражаться.

Я поворачиваюсь, готовый обезглавить того, кто прервал меня, пока не вспомню, где я с, тонущим разочарованием. Черт побери. Это работорговец, и, если я не подчинюсь немедленно, Софи будет в опасности. Я оглядываюсь на нее и вижу, что ее щеки горят малиновым. Она соскальзывает с меня с таким большим достоинством, как только может, стряхивая

мнимую пыль со своего халата.

— Мы не трахались, — тихо говорит она, но с умеренным количеством возмущения.

Я поднимаю палец.

— Однако, собирались.

Она сердито смотрит на меня.

Работорговец прочищает горло.

— У вас есть две минуты.

Через некоторое время мы с Софи ступаем в бойцовские ямы. Остальные пять гладиаторов и их рабыни уже собрались. Маркус замечает меня и подходит, его лицо и нос все еще опухшие со вчерашнего дня.

Он осматривает меня с ног до головы. Хотя он почти на голову короче меня, он, кажется, думает, что я должен быть запуган им. Я ухмыляюсь на него.

— Я хорошо пахну?

Он смотрит на меня.

— Ты Примус — животное. Ты пахнешь как зверь для меня.

— Может, тогда тебе не стоит стоять так близко.

На мгновение он выглядит неуверенным, так что я его немного подталкиваю… ладно, это относительно значительный толчок. Он спотыкается назад. Взгляд, который он дает мне, настолько полон насилия, что думаю, что он может пойти на меня прямо сейчас, но работорговцы вмешиваются.

— У вас у всех будет шанс пролить немного крови. Притормозите пока, — говорит примус раб, который нас разделяет.

— Я не думаю, что он хотел крови, — говорю я. — Я думаю, он хотел поцеловаться.

Маркус борется с Примусом, но не может освободиться. Он указывает на меня, а затем проводит пальцем по горлу.

Клигоп привлекает наше внимание щелчком кнута.

— Сегодня мы сузим вашу численность с шести до двух. Ваши бои будут приурочены, рабы. Гладиатор, убивающий своего оппонента быстрее всех, гарантированно заработает место среди полноценных гладиаторов. Оставшиеся победители будут сражаться насмерть за последнее место. Вопросы? — Он поднимает свои безволосые брови, оглядывая нас. — Хорошо. Лорнак, собери их в пары.

Я надеялся, что меня поставят против Маркуса, но меня попросили сразиться с худым Примусом, который относительно короткий и жилистый. Прежде чем я перейду к выбору оружия и доспехов, Софи прикасается к моей руке.

— Вэш. Не сдерживайся, ладно? Я имею в виду… делай то, что должен, чтобы выиграть. Понял?

Я киваю, но не могу удержаться от вопроса.

— Почему?

Она вздыхает, переминаясь на ногах.

— Потому что твоя жизнь на кону.

— Какое значение имеет моя жизнь для тебя? — спрашиваю я.

Она все еще выглядит раздраженной, но говорит ровным тоном.

— Большое. Так что не умирай.

Наконец, она улыбается, хотя бы немного.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но она снова хватает меня за руку.

— Эй, — говорит она. — Ты знаешь, я не собиралась заходить так далеко. Я просто немного увлеклась.

— Это пошло бы дальше.

— Это то, что ты думаешь, — она ухмыляется.

— Ни одна женщина никогда не сможет остановить меня, как только я начинаю убедительные маневры, — говорю я, скользя рукой по ее спине, чтобы схватить за задницу.