Мычка
Шрифт:
Массив арсенала, хозяйственные пристройки, дом наместника... А вот и нужное здание. Осмотревшись, не забрел ли случаем в укромное место особо бдительный страж, Мычка подошел к углу, рассчитывая подняться так же, как прошлой ночью к наместнику. Однако, концы бревен оказались ровно срезаны: ни упора для пальцев, ни опоры для ног. Мычка пожал плечами. Если неведомый строитель подобным образом собирался обезопасить жильцов, стоило ли оставлять вокруг такие заросли?
Выбрав наиболее удобное дерево, Мычка взобрался до второго поверха, на мгновенье ощутив себя ребенком, когда с приятелями на спор лазали на самый верх - кто быстрее. Проемы окон близки, но все же не настолько, чтобы вот так,
Закрепив крюк за конек, Мычка спустился по веревке вниз головой, удерживаясь лишь ногами и всеми силами гоня шаловливую мысль - что произойдет, если крюк не выдержит. Первые пару окон оказались заперты, ставни не поддались пальцам, а рисковать - выламывать Мычка не стал. Следующие два окна слабо сияли, и Мычка не решился даже заглядывать: ослепленный светом, глаз не разберет деталей, зато обитатели комнаты смогут рассмотреть незваного гостя во всех подробностях. А вот дальше...
Пара окон черны, словно пустые глазницы черепа, ставни призывно распахнуты, изнутри не доносится ни звука. Перебравшись по крыше к нужному месту, Мычка спустился в уже привычной манере, по паучьи, некоторое время с напряжением всматривался, пока в глазах не поплыло, наконец, решившись, перевернулся, вдвинулся в окно, придерживаясь одной рукой за боковину, другой отвязал от себя веревку, положил тут же, на подоконник.
Нога ступила на пол, сразу утонула в ковре. Мычка сделал шаг, другой, замер, ожидая, пока глаза привыкнут. Внутри еще темнее чем снаружи, как бы не пришлось искать на ощупь. Воздух полнится ароматами женских тел. Если снаружи это ощущалось едва-едва, то здесь запах кружит голову, будоражит плоть, отчего сердце стучит сильнее, а перед внутренним взором мелькают вовсе неуместные образы.
Глаза привыкли, тьма разошлась. Просторная комната: на стенах ковры, по углам тумбы с множеством баночек и ящичков. Стол, стулья, и, главное, четыре кровати, каждая в своем углу, и на каждой кровати человек! Глаза расширились, а ноздри шевельнулись. Боясь издать хоть малейший звук, Мычка подошел к ближайшей кровати, взглянул.
На постели, разметавшись во сне, лежит девушка, голова запрокинута, рот полуоткрыт, грудь едва заметно приподнимается в такт дыханию, полупрозрачная простыня не скрывает роскошных форм. Уже понятно, что не Зимородок. Но все же нужно набраться сил, взглянуть для полной уверенности в лицо. Медленно, словно тяжеленный камень, Мычка оторвал глаза от девушки. Во рту пересохло, ноги враз стали деревянными, и как будто пустили корни, отчего каждый шаг дается величайшим трудом.
Шаг, еще один. Вот и другая. И еще краше предыдущей. Даже сумрак не в силах скрыть совершенство форм. Тонкая талия, тяжелые чаши грудей, белая, как свежий снег, кожа. Челюсти свело, начали трястись руки. Рубаха прилипла к спине, а по виску скользнула капля. И ведь это всего лишь вторая! Сколько их у наместника: десяток, два, или полсотни, о чем говорят в тавернах? И придется обойти всех, посмотрев каждой в... лицо? Да он не выдержит!
В мыслях он уже покидает комнату, заходит в следующую, мельком осмотревшись, идет дальше. Только отчего-то кровать все ближе. Видимо, в этом углу тень наиболее густа. Чтобы после не возвращаться, требуется взглянуть ближе, убедиться, что девушка не знакома, не похожа на Зимородок лицом, талией, грудью...
– Кто ты?
Вопрос прозвучал мягко, но Мычка ощутил, как внутри разом заледенело. Девушка, что мгновенье назад крепко спала, сейчас внимательно смотрит,
– Я...
– голос прозвучал хриплый и сухой.
– Страж.
Брови девушки взлетели еще выше, донеслось чуть слышное:
– Что ты делаешь здесь?
Голова раскалилась от нахлынувших мыслей и чувств. Что делать? Бежать? Но он еще не нашел Зимородок. Да и куда убежишь, ведь стоит девушке крикнуть, слетится стража со всего двора. Успокоить, объяснить, что он не хочет ничего дурного, а всего лишь ищет спутницу? Да кто поверит. Если только заткнуть рот, связать, используя так кстати захваченную с собой веревку. Вот только времени не хватит, ему нужно сделать многое, а ей - лишь крикнуть.
Так и не решив, что делать, Мычка произнес сдавленно:
– Я пришел за подругой, она где-то здесь, в доме. Ни тебе, ни кому еще не сделаю зла.
Брови девушки вернулись на место, зато губы разошлись в стороны. Она выдохнула:
– Прийти в дом к наместнику за подругой... Как интересно.
Чувствуя, что девушка не верит, но, не зная, как убедить, Мычка прошептал с чувством:
– Но это правда! Я сейчас уйду, и мы больше никогда не встретимся. Пожалуйста, не мешай.
Девушка выгнулась, так что грудь разом увеличилась в размерах, сказала томно:
– А ты приятный. И пахнет от тебя как-то по-особому, совсем не как от этих отвратительных мужланов. И, раз уж ты меня разбудил, иди сюда.
Мычка ощутил головокружение, сказал, с усилием проталкивая слова:
– Наверное, я все же пойду. Время не много, да и не хотелось бы разбудить остальных.
– А мы не будем шуметь, - промурлыкала незнакомка.
– Ведь тебе не трудно сделать такую малость. Иди сюда. А не захочешь, мне стоит только закричать. Но ведь ты захочешь?
От неловкого движения рукой покрывало сползло, обнажив безукоризненную фигуру, ко всему прочему девушка чуть повернулась, отчего бедра раздвинулись, бесстыдно открывая взору сокровенное. Разум еще пытается противиться, но руки уже деловито стаскивают рубаху, затем штаны. Набедренная повязка упала последней.
– Иди же ко мне, ты такой сильный, такой... ах.
Жаркий шепот сменился слабым стоном, когда он занял надлежащее место. Девушка вздрогнула всем телом, подалась навстречу, отчего последние мысли унесло, как пожелтевшие листья под осенним ветром. Внизу живота запылало, а в груди заворочалось нечто древнее, могучее, подняло голову, расправило плечи, приступив к главному, что рано или поздно совершает каждый.
Снизу трепещет жаркое, извивается, шепчет бессвязное, ногти впиваются в спину, удерживая, вжимая все сильнее. В черепе уже не стучит - грохочет камнепад, мир вокруг истаял, остались лишь широко раскрытые, черные, как ночь, глаза, где трепещет пламя желания, тело движется все быстрее, бьется в пламени страсти, наращивая темп. Сильнее, еще сильнее, еще! Мир содрогается, раскаты грома сотрясают мир, а слепящие молнии пронзают пространство.
Всполохи померкли, грохот утих, лишь подрагивают пальцы, да легкими толчками отдается биение в груди случайной подруги. Не хочется никуда идти и ничего делать. Вот так бы и лежать, во мраке и тишине, с приятной слабостью в мышцах и чарующим девичьим телом, доверчиво прижавшимся к боку. Однако надо идти, где-то там, за стенами, ждет Зимородок.
Пересилив себя, Мычка поднялся, принялся поспешно одеваться, каждое мгновенье ожидая злых окриков и ударов в дверь, ведь их шумные откровения наверняка слышал весь дом! Однако тишина по-прежнему нерушима, не скрипят половицы, прогибаясь под весом тяжелых стражей, не кричат разбуженные девицы. Закончив, Мычка повернулся к девушке, воздел руку в прощальном жесте.