Мычка
Шрифт:
– А ты?
– голос Зимородок дрогнул в испуге.
– Я приду чуть позже. Нужно забрать свое и оставить чужое.
Зимородок задышала чаще, прошептала в волненье:
– А если меня опять украдут?
Терпеливо и мягко, словно маленькому ребенку, Мычка объяснил:
– Отыщи укромное место, не шуми и не откликайся на голос. Я найду тебя сам. И не забудь веревку, поняла?
Зимородок поколебалась, раздумывая, что бы еще спросить, только бы оттянуть жуткий момент, но Мычка словно догадался, повелительно произнес:
– Все, разговоры после. Полезла!
Тяжело вздохнув,
Подождав еще немного, и не услышав воплей о помощи или криков тревоги, Мычка двинулся назад. Идти не хотелось. Можно покинуть негостеприимный дом прямо сейчас. Стена рядом. Всего несколько шагов, хороший прыжок, и вот они с Зимородок уже уходят, забыв о пережитых за последние дни неприятностях. По-хорошему так бы и поступить, не искушать судьбу понапрасну. Но в стенах арсенала осталось подаренное наставником оружие. В сравнении с достигнутым - не велика потеря, но что-то внутри противится, не позволяет уйти, бросить служившие верой и правдой мечи. Да и память о наставнике, пусть и воплощенная в металле, значит многое.
Окунувшись во тьму казармы, Мычка осмотрелся, удостоверившись, что за прошедшее время никто не вскочил, и даже не пошевелился, чтобы отыскать потерявшегося новичка, прошел к лежаку. Крышка ларя подалась без скрипа. Несколько быстрых движений, и заплечный мешок оказались снаружи, а новая одежда аккуратно сложена внутри.
Подходя к арсеналу, Мычка замедлил шаг, смутно припоминая, что склад с оружием должны охранять. Однако, возле входа пусто. Страж отошел до ветру, или, может, он что-то не так понял из рассказов проводника? В любом случае, стоит поторопиться. Несколько быстрых шагов, и в однотонной поверхности стены протаяли очертания двери. Пальцы нащупали ручку, обхватили. Мычка потянул на себя, ощутив сопротивление, рванул сильнее. Дверь чуть подалась, слабо звякнуло.
Он зашарил по двери, наткнувшись на скобы, ощупал, и едва не застонал от бессилья. Замок! Выпуклые пластины защищают механизм, мощная дуга, соединяя петли скоб, концом уходит вглубь - не сбить и топором! Скобы толстенные, засажены в дерево до упора - не вырвать. Память услужливо нарисовала картину здания во всех подробностях: крыша без чердака, оконца слишком узки, запертая дверь единственный вход.
Неужели придется уйти так, бросить перевязь, без которой плечам непривычно легко, ставшие родными мечи, лук, с чьей помощью так легко набить дичь на пропитание. Всего лишь ряд нетолстых бревен отделяет от столь нужных и дорогих вещей, но препятствие не преодолеть. В груди заныло, а зубы скрипнули от бессилья. Нужно уходить. Как бы не было больно, но в этот раз потеря неминуема.
Мычка двинулся к стене. В бок уперлось острое, кольнуло раз, другой. Когда кольнуло в третий, Мычка поморщился, провел по мешку ладонью. Кожу царапнуло острое. Из мешка, пропоров
Выдернув открывашку из мешка, Мычка вернулся, воткнув в замочную скважину, принялся ковырять. Сперва получалось плохо, прутик то застревал то проворачивался, не производя видимых изменений. Попытка за попыткой, терпеливо, раз за разом, Мычка продолжал двигать прутиком, цепляя и проворачивая невидимый глазу хитроумный механизм.
Щелчок. Замок провис, бессильно распахнув пасть. Сердце забилось радостно и сильно. Он все же смог! Пусть и не без помощи духов удачи, но смог. Вытащив замок, и отворив дверь, Мычка вошел, остановился у входа. В арсенале чернота, лишь на потолке, проникая через отверстия окошечек, лежат слабые пятна света, отчего внизу становится лишь темнее. Закрыв глаза, чтобы не отвлекаться, пытаясь высмотреть путь во мраке, Мычка вызвал в памяти картину внутреннего убранства помещения, двинулся вперед.
Несколько шагов вперед, затем повернуть, обходя ящик с оружием, пройти три шага. Где-то здесь, у стены, свалены в кучу мешки. Вот и они. Еще немного, ощупывая путь руками, чтобы случайно не выбить глаз о свисающие со стен клинки. А вот и ларь, куда убрали оружие. Приподнять крышку, осторожно прислонить. Звяканье металла вряд ли услышат снаружи, но лучше не шуметь.
Руки принялись ощупывать, перебирать, отыскивая знакомые формы. Вот лезвие топора, а это рукоять, судя по весу, небольшого ножа. Ткань, кожа, еще ткань. Похоже, за прошедший день сверху успели набросать множество всего, и теперь придется это вытаскивать, складывать рядом. Захватывая сразу по несколько вещей, Мычка переносил собранное через край, мягко опускал возле. Один раз, другой.
А вот и перевязь! Пальцы пробежались по ремешкам, узнавая, дотронулись до рукоятей. Все на месте. Набросив перевязь, Мычка ощутил, как возвращается уверенность, принялся искать истовее. Вскоре обнаружился колчан, а за ним и лук. Сложнее всего оказалось найти плащ. Размер во тьме не угадать, цвета не видно, а чтобы нанести специальные метки в свое время не возникло даже мысли.
Сложив вынутые вещи обратно, Мычка закрыл ларь, зашагал назад, ощущая небывалый подъем. Возле выхода как будто посветлело, но Мычка не обратил внимания, распахнул дверь. Слепящий свет ударил по глазам, заставил зажмуриться. Мычка вскинул ладонь, защищаясь от безжалостных лучей, застыл, ослепленный.
– Крысеныш полез воровать, да попал в мышеловку! Значит я все же не ошибся.
Знакомый голос, где-то он уже слышал эти интонации, причем совсем недавно. Ладонь перед глазами скрывает лицо и большую часть тела, оставляя в виду лишь сапоги. Но, не стоит удовлетворять любопытство, открывать глаза свету, по крайней мере пока. Собравшись с мыслями, Мычка отстраненно произнес:
– Что ты хочешь?
– Чего я хочу?
– собеседник хмыкнул.
– Каков наглец! Все же надо было тебя убить тогда, на воротах. Зря доверил дело Щербню, не вышел сам.