Мыльная сказка
Шрифт:
И тогда Милли решила подлезть под полом, но и тут курьи ножки среагировали и повернулись задом к девочке.
– Тупой домик!
– выругалась она.
– Отдай моих козлов и жабу!
Правильно, куда еще могли подеваться животные!
Но избушка села на землю у самой кромки леса, что не подойти сзади: спереди глухая стена, а по бокам - окна с закрытыми ставнями.
– Так!
– руки в боки возмутилась Милли.
– Я в гости пришла, а ты прячешься? А если я кушать хочу?
– Скажи пароль - пущу, - раздалось из динамика.
– Ну… ПАРОЛЬ!
– Unknown password or username, - на чистом английском произнесла избушка.
– Access denied.
– Сами
Она села на противоположный край полянки и решила подождать, когда хозяевам захочется выйти наружу по нужде или еще зачем-то. Но недоброе предчувствие поселилось в ее сердце: что-то неладное с козликами, их надо спасать.
– Слушай ты, дом на ножках, - Милли снова подошла к странной избушке, - встань-ка задницей к лесу, а ко мне передницей.
И тут произошло чудо. Медленно, разминая кости в ногах, избушка поднялась и повернулась.
– Вот, оказывается, какой у них пароль, - многозначительно произнесла Милли, глядя на фасад волшебного архитектурного творения.
На крыше спереди висело три человеческих черепа и один козлиный, а под ними вдоль всей веранды натянули большую красную растяжку, на которой квадратными белыми буквами, словно на плакате для коммунистического митинга, написали: 'Все мужики - козлы!' А на пороге дома стояла невысокая худая женщина в новомодной одежде: розовом топике с блестками и драных джинсах с заниженной талией. Она покуривала тонкую дамскую сигарету и поправляла кружевную зеленую шляпку. Костюмчик вовсе не шел к ее смуглой морщинистой коже. Из под рюшечек головного убора высовывался длинный нос с большой малиновой бородавкой, а на бедра был повязан грязный, бывший лет двести назад белым, фартук.
– З… здравствуйте, - поклонилась Милли, то ли со страхом, то ли с недоумением глядя на хозяйку избушки.
– Девочка, - бабка бросила выкуренную сигарету на землю, - не знаешь пароль - не суйся. А то такую встряску устроила, голова болит!
– Простите, бабушка.
– Бабушка?
– возмутилась хозяйка, спрыгнув на землю и решительными шагами подойдя к девочке.
– Запомни! Я модная женщина элегантного возраста. Мне всего-то навсего восемьсот с хвостиком.
Челюсть ребенка можно было поднимать с земли.
– Удивляешься?
– улыбнулась старушка.
– А ничего странного: зарядка по утрам, вкусная и здоровая пища, козлятинка на ужин…
Облачко перегара долетело до носа девочки, и она чихнула.
– Козлятинка?
– стиснув зубы, выдавила Милли.
– Ну да, отличное мясо. Неужели не знала?
– А…ААААА!
– Что ты, родненькая?
– старушка взяла девочку за плечи, но та увернулась и бросилась прочь.
Однако, Баба Йага, хозяйка избушки на курьих ножках, успела схватить ее за руку.
– Понятно, понятно!
– протянула она.
– Тебя я не съем! Ты же девочка!
И бабка, взяв ее в охапку, прыгнула на порог избушки и захлопнула за собой дверь.
Милли подумала, будто она попала в кабинет биологии. Под потолком в сенях, куда затащила ее старушка, висели крохотные венички из разных трав, что девочка видела только на страницах учебника ботаники. Некоторые, особо крупные растения, были прикреплены к стене гвоздями. А в несколько горшочков на полу бабка (а кто ж еще) насыпала красные, фиолетовые и желтые ягоды размером с теннисный мячик. Запахи, что исходили от всех сборов вместе взятых, сковывали легкие и без того в душной комнатушке. А в дальнем углу, у входа в избу, под образами, стоял человеческий скелет. Первый раз
Она бы убежала, но гостеприимная хозяйка крепко держала ее за плечи. Девочка, стиснув зубы, оглянулась, но увидела перед собой только морщинистое лицо гламурной старушки.
– Запуганный современный ребенок!
– когда дом на ножках развернулся, отрезая все пути к отступлению, подняла девочку на ноги Баба Йага.
– Дитя века прогресса, не читавшее ни одной старой доброй сказки!
– Какой, нафиг, доброй?
– возмутилась Милли.
– Бабка пожирает козлов, дома скелет держит, медведь ест невинных девиц, а прекрасную царевну превращают в жабу! 'Мадагаскар' по крайней мере, веселее, а 'Человек-паук' - добрее.
– О, да ты, девочка, лишена всякого чувства прекрасного, твое тело перекормлено попкорном, а в мозгах - трехмерные мультики, - философски заключила Баба Йага, - добрее и поучительнее народных сказок на свете нет ничего.
– Ню-ню!
– ткнула девочка в сторону подвешенных за ноги вниз головой козлов и лягушки.
– А мужики - козлы, поэтому их надо проучить!
– бабка подошла к черному и щелкнула его между глаз.
– Я им табличку поставила 'Озеро для реальных козлов' и не заставляла там зубы чистить с вашей отравой англицкой, Аква-фрешью… Ты меня не слушай, девонька, тебе можно… только пасту смени, не то зубки кариесом изойдут. 'Как же, врет бабка!' - крутилось в голове у Милли. По телевизору с утра до вечера рассказывают о кислотно-щелочном балансе во рту, а этой старушенции - отрава! Небось, конкуренцию выдержать не может со своими зельями, вот и возникает!
Бабка открыла антресоль и достала оттуда два тюбика:
– Вот с облепихой и лесной хвоей, какая больше нравится, бери, забесплатно отдам.
– Я вас не понимаю бабушка, при чем здесь эти назойливые козлы и зубная паста! Я разрешала чистить зубы только вожатой Юленьке! А ее медведь слопал! А этих козлов рогатых, - Милли щелкнула между глаз белого, - я в лесу встретила. И зубы мне не заговаривайте!
Йага прошла мимо подвешенной добычи и пригласила девочку за стол, мол, обсудить кое-что надо. И та вошла в избу и послушно села, сложив ручки, словно прилежная ученица. Только два козла проводили ее полным ненависти взглядом.
– Значит так, девица-красавица, - Баба Йага налила в стоявшую напротив ребенка чашку простокваши из большого тяжелого кувшина, - для начала, добро пожаловать в Лесоморье. В вашей Москве место тутошнее одно секретное ведомство зовет заумными словами, которые я и выговорить не могу. Пусть думают все, что им хочется. Тем более, тебе туда уже не вернуться, деточка.
Милли чуть простоквашей не подавилась.
– Здеся намного лучше, чем в Москве! Тута Русь сказочная, добрая, честная! Все байки самого великого в мире народа, русичей, ожили и существуют не одну сотню лет: и я, Баба Йага, и Кощей Бессмертный, мой благоверный, и Кот наш ученый, семейная реликвия, и царь есть, Горохом его величать, русалки, Леший, Водяной, несколько Иванов-царевичей, дурачки Иванушки, Сивка-Бурка…