Мышеловка для кота
Шрифт:
— Поздно. В ванную хотела? Хорошо.
И снова потащил меня куда-то в темноту. Я орала, что мне страшно, и я уже передумала, и хочу идти своими ногами, а он молча шел. Лишь скрежетал зубами. Или мне уже чудилось? Но боль от того, как сжимал руками, была слишком явственной.
— Кир, ты мне ребра переломаешь! Отпусти! Что за дикость-то? — Вроде бы, услышал. Ничего не ответил, но пальцы слегка разжал.
Это молчание, необычное для него, особенное пугало. Я была бы рада любой гадости из его уст сейчас, только бы не слушать
— По лестнице сама иди. Иначе, дернешься неаккуратно — и свалимся вдвоем. — На ноги поставил, но руки не отпустил. Вцепился мертвой хваткой. Можно подумать, я такая дура — бегать по темному недостроенному помещению. Хотя… промелькнуло и такое желание.
Несся вверх широкими шагами, едва ли не перепрыгивая ступеньки. Я, как могла, старалась успеть, но ему, все равно, приходилось тормозить. Иначе, упала бы и волоклась сзади кульком. Я сердито догоняла, а он все так же молчал.
Несколько быстрых шагов по какому — то коридору на втором этаже, и он втолкнул меня в комнату. Щелкнул выключатель, свет зажегся.
Что ж, порадовало, что комната вполне обычная — никаких ржавых ведер, торчащих труб и тому подобного. Полностью отделанная и… комфортная. В ванне я могла бы и поплавать, наверное, до того она казалась огромной.
— Не засматривайся. В душ пойдем. — Он уже начал расстегивать рубашку.
Я в недоумении оглянулась.
— Какой душ, Кирилл? Ты сбрендил? И почему ты со мной туда собрался? Я, вообще-то, просто хотела ноги ополоснуть, чтобы песком не хрустеть по полу.
— Если не разденешься — прямо в одежде засуну. — И почему-то я сразу поверила, что так и будет.
— Я не хочу перед тобой раздеваться. И мыться с тобой не хочу. Не буду!
— Придется. — Хищный оскал сверкнул, вместо улыбки. И брови сведенные. Отчего он так злится-то? Пора бы и остыть…
— Нет! Сказала — не стану раздеваться.
Он двинулся ко мне, с очень явным намерением. Ну, как, намерением… Просто ухватился за подол платья и быстро его задрал, до плеч, затем выше, над головой. От растерянности, вскинула руки, позволяя стянуть его полностью. Хищный взгляд на бюстгальтер быстро привел в себя. Скрестила руки на груди, защищая остатки одежды, почти прозрачные. Черт меня дернул одеть кружевное белье…
— Ну, как хочешь. Я предупреждал.
Наивно понадеялась, что Кир одумался: отвернулся, пошел к душевой кабине, воду открыл…
А потом просто взял и поставил меня под обжигающе студеные струи. Я задохнулась от холода, вышибающего сразу весь воздух из легких, пыталась схватить хоть пару глотков, но сил не хватало. А этот урод лишь подвинул меня и встал рядом. Еще и радовался, судя по тому, как довольно закинул голову.
А потом я визжала, орала, царапалась и кусалась, требовала прекратить это бесчинство. Маты, все, которые знала, тоже вспомнила. А он молчал и крепко прижимал к стенке кабинки, не позволяя выскочить.
Долго истерить
Поэтому я резко заткнулась, прекратила молотить Янкевича по груди и плечам, закрыла глаза и просто дрожала от холода. Чего он хотел добиться этим методом — не имею понятия, но того, что моя злость и обида перешли за грань ледяной ненависти, он достиг, однозначно. Теперь мне хотелось не прятаться и убегать, а расчленять его на куски, долго и мучительно. Это, конечно, если удастся выползти из кабинки живой и на своих ногах…
Неожиданное затишье, наконец, заставило Кира посмотреть на меня.
— Ну, как, остыла? Больше не будешь задираться и хамить? — Холодную воду он на этих словах выключил.
Я окинула его взглядом, полным презрения. Ну, мне кажется, что именно такой взгляд классики описывают, когда хотят показать, что героиня видит в герое жалкого червяка.
Кирилл себя червем не ощутил. Просто внимательно вглядывался в мою физиономию. Что там искал? Смирение или раскаяние? Бог его знает, но, видимо, не нашел. Я, в принципе, в курсе, что значат эти слова, но на деле очень редко ими пользуюсь.
— Или будешь, все-таки? Говори быстрее, Лиз. Нужно решать, продолжать мне водные процедуры или пора заканчивать?
— А ты давно к психиатру за справкой ходил? Или тебе выдали одну, пожизненную? Так, вроде, с такими завихрениями, даже автомобиль не дают водить…
Знала, что нарываюсь. Но должен же человек понимать, что у всего есть пределы? Ну, хотя бы, для общего развития?
Но Кир, как ни странно, лишь хмыкнул насмешливо…
— Такими темпами, меня с тобой в дурку совсем упекут…
— А почему со мной? Сам-то можешь, куда хочешь, идти, а я с тобой никуда не собираюсь.
— Лиза, прекрати себя так вести! — Теперь уже рявкнул. — Взрослая уже, ты можешь нормально разговаривать?!
— Ты прав. Я взрослая, свободная, самостоятельная женщина. И никто не давал тебе права со мной так поступать. — Как именно, уточнять не стала. Список претензий можно в подробностях на бумаге накатать, но разве ж он его прочитает?
— Если бы ты хоть иногда думала, прежде чем что-то сказать, то здесь, мокрая и холодная, не стояла бы.
— А что именно тебе не понравилось? — Притворилась, что сосредоточенно думаю. — А! Поняла! А что такого в том, что Андерс хорошо целуется? — Нарочито невинно. Да, сознательно злила его. Но я сама была слишком злая, чтобы нормально соображать.
— Забудь об этом! И не смей даже вспоминать! — Снова рявкает. Ну, что за человек? Разве же можно вестись на столь откровенную провокацию? Окончательный идиот.
— А что такого? Боишься, что проиграешь ему в искусстве об…
Все. Нарвалась. Договорить не дал. Сначала долбанул об стенку кулаком, так, что кабинка задрожала. А потом полез целоваться.